Илиада Капитана Блада
Шрифт:
Лавиния отбросила пистолет и сказала:
— Это я, Элен. Теперь ты свободна.
Элен смотрела на распростертое на полу тело своей охранницы.
— Но ты, кажется, не рада?
— Признаться, не очень.
Лавиния улыбнулась, как мать улыбается словам неразумного ребенка, и сделала несколько шагов в сторону подруги, сильно припадая на правую ногу.
— Не подходи ко мне, Лавиния, — тихо и зло сказала Элен.
— Я пришла тебя спасти.
— Не надо меня спасать.
— Но ты сама позвала меня.
— Это была ошибка.
— За ошибки надо платить, — нежно сказала
— Какой ты хочешь платы?
— Ты сама знаешь.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу всего лишь, чтобы ты ушла вместе со мной.
— Я никуда не пойду.
— Но почему, Элен, это неразумно, что ты будешь делать в этом...
— Я жду своего жениха.
— Ах, вот оно что.
— Да, Лавиния, да, и он скоро будет здесь.
— Думаю, ты его дождешься... — С этими словами мисс Биверсток выхватила нож.
В это время дон Франсиско, уставший звать слуг, которые разбежались из дворца, попытался встать с постели, чтобы наконец выяснить, что происходит. Но он так ослабел, что ноги отказывались держать его, он тяжело и страшно дышал, в голове стучала кровь.
— Эстелла, Просперо! — позвал он.
Ответом ему была полная равнодушная тишина. Тогда он сделал несколько шагов к дверям, но тут у него потемнело в глазах, и он рухнул на пол, схватившись по дороге за скатерть, покрывавшую стол. На нем стояло два подсвечника. Огонь мгновенно распространился по пыльной ткани. Через минуту пылали гардины и пышные золоченые занавеси над дверями. Бесшумно взрывались кружевные фестоны, украшавшие верхнюю часть алькова. Сожрав все, что было в спальне, пламя с нарастающим воем вырвалось в коридор за новой порцией пищи.
Из темной и глубокой, как расщелина в скале, улочки, на площадь перед дворцом выскочил дон Мануэль. По дороге он прикинул, что у него есть время для того, чтобы захватить фамильные драгоценности и вместе с Элен спуститься в гавань к давно приготовленному баркасу. При этом еще оставалось время, чтобы отдать приказ казнить Энтони.
Но, как видно, его планам не суждено было сбыться. У дверей не охраняемого никем дворца стоял освещенный луной человек в длинном черном плаще и черной шляпе. Дон Мануэль сразу узнал его.
— Ну что ж, тем лучше, — захохотал он, вытаскивая рапиру из ножен, — отомстим заодно за смерть дяди.
Сэр Блад сделал несколько шагов ему навстречу, снял и отбросил шляпу, отстегнул ножны и, вытащив из них шпагу, тоже отбросил.
Дон Мануэль стремительно приближался, стуча каблуками по плитам, которыми была вымощена площадка перед дворцом.
Элен успела оттолкнуть руку Лавинии, и лезвие просвистело всего в нескольких дюймах от ее лица. Отбегая, Элен схватила за спинку кресло и повалила на пол. Лавиния, прихрамывая, обошла препятствие, не упуская из виду жертву. Та вынуждена была отступить в угол между стеной и бамбуковой ширмой.
— Так, значит, ты все-таки не хочешь уйти со мной?
— Нет, — ответила Элен, хотя было понятно, что Лавиния разговаривает сама с собой.
— Значит, не хочешь?
— Нет, не... — опять открыла рот Элен, но бросок Лавинии прервал ее
Выскочив в коридор, Элен на мгновение растерялась — куда бежать?! По черной лестнице в апельсиновую рощу или по парадной в город? Нет, в рощу нельзя, там в замкнутом пространстве, Лавиния рано или поздно ее настигнет, поэтому... Додумать свою мысль она не успела — разъяренная преследовательница тоже уже была в коридоре. Элен схватила за железную рукавицу стоящего в нише рыцаря и, обрушив его поперек прохода, побежала в глубь дворца, оставив за спиной грохот железа и клубы столетней пыли. Лавиния перебралась через груду доспехов и заковыляла следом. В другой обстановке вид переодетой хромающей женщины с ножом в руке мог бы показаться комичным, но надо было взглянуть в глаза этой дамы: в их блеске осталось мало человеческого — холодная, хищная ярость светилась в них, — и Элен охватил ужас.
Она мчалась в сторону парадной лестницы, надеясь спуститься по ней на площадь перед дворцом или хотя бы попасть в руки стражников, которые помогут ей избавиться от «лучшей подруги».
Но оказалось, что путь вниз отрезан, второй этаж был полностью охвачен бушующим пламенем. Вверх по лестничному проему валил дым, и по ковру, устилавшему мраморные ступени, ползли торопливые языки пламени.
Элен затравленно оглянулась — по коридору, качаясь и ковыляя, неумолимо приближалась Лавиния с поблескивающим в руке кинжалом.
— С вашей стороны было очень вежливо дать мне возможность расквитаться с вами, сэр, — наступал дон Мануэль, проворно орудуя клинком.
— Я очень рад, что даже в подобной ситуации вы способны оценить хорошее обхождение, — отбивался сэр Блад. Он с первого удара почувствовал, что поединок будет нелегким. Дон Мануэль был прекрасно обучен в фехтовальному искусству и плюс к этому молод и силен. «Встретиться бы с ним лет десять назад», — думал сэр Блад, с трудом отражая мощные удары молодого испанца. Умом капитан прекрасно понимал действия противника, но рука немела, а дыхание перехватывало.
— Вы хорошо держитесь для ваших лет, — издевательским тоном сообщил дон Мануэль, — он чувствовал, что побеждает, и не мог отказать себе в удовольствии покуражиться. — Я пощадил бы вашу старость, но, думаю, вы были бы оскорблены таким проявлением снисходительности.
Сэр Блад отступил вплотную к дворцу и отбивался, прижавшись спиной к высоким дверям. Он уже не мог отвечать на издевательские реплики своего молодого соперника: не хватало дыхания, а выпады дона Мануэля становились все более угрожающими. Один раз он увернулся в последний момент, и острие, направленное ему в грудь, скользнуло по одному из бронзовых шишаков, которыми была обита дверь.