Илиада

Гомер

Сам же обиды царю произносишь прилюдно в собраньи!

Слово тебе я даю, и, поверь, оно скоро свершится:

Если ещё я тебя безрассудным таким же увижу,

Пусть уж моей головы на плечах моих крепких не будет,

260 Пусть уж от этого дня не зовусь я отцом Телемаха,

Если тебя не схвачу, не сорву я твоих одеяний,

Плащ с твоих плеч и хитон, и всё то, чем ты стыд прикрываешь,

И, со слезами тебя не пошлю к кораблям многоместным

Вон из собранья мужей,

и позорно избитого мною!»

265 И в доказательство слов по хребту и плечам его стукнул

Скипетром он золотым, так, что вздулась багровая метка

Вдоль на горбатом хребте. Сел Терсит, задрожал весь от страха,

Сжался от боли, из глаз его брызнули крупные слёзы.

Гадкое сморщил лицо, горько слёзы свои утирая.

270 Хмуры все были, но тут все от сердца над ним рассмеялись.

Так говорили мужи, глядя дружно один на другого:

«Истинно, множество дел Одиссей совершает великих,

Что ни творит, всё – к добру: даст совет ли, готовит ли к бою.

Ныне ж герой Лаэртид совершил знаменитейший подвиг:

275 Буйного критика он обуздал и заставил заткнуться!

Больше уж тот наперёд не отважится с сердцем горячим

Зевсу любезных царей оскорблять непочтительным словом!»

Так говорила толпа. Тут встаёт Одиссей градоборец,

Скипетр держа; и при нём – светлоокая дева Паллада,

280 В образе вестника. Встав, повелела умолкнуть народам,

Чтобы и в ближних рядах, и в далёких данайские мужи

Слышали речи его и узнали всю мудрость совета.

Так Одиссей Лаэртид многоумный сказал перед войском:

«Царь Агамемнон! Тебе, скиптроносцу, готовят ахейцы

285 Вечный позор перед всем на земле честным племенем смертных,

Выполнить слово своё не желают, хотя дали клятву, –

Ратью летя за тобой в этот край из цветущей Эллады, –

Клятву: вернуться назад, лишь разрушив великую Трою.

Ныне ж ахейцы слабы, словно дети, или словно вдовы,

290 Друг перед другом ревут, и желают домой возвратиться.

Тягостно дело войны, каждый в дом свой вернуться желает.

Путник, и месяц один находясь далеко от супруги,

Сетует, если корабль, снаряжённый обратно в дорогу,

Держат то вьюги зимы, то мятежного моря волненья.

295 Мы вот уже девять лет круговратных воюем под Троей!

Нет, не могу упрекать, что ахейцы томятся и ропщут.

Но, если так, то тогда стыд-позор нам, ахейские мужи,

Медлить так долго в войне, и ни с чем по домам возвратиться!

Нет! Потерпите, друзья! Подождём же ещё, и узнаем,

300 Верить пророчеству нам, слову Калхаса, или не верить!

Твердо мы помним его! Вы – свидетели, – все аргивяне,

Коих ещё не настиг смертный час, что несёт Парка Морта.

Помните, словно вчера, корабли наши стаей слетались

В гавань Авлиды, неся гибель Трое и гибель Приаму.

305 Мы на святых алтарях совершали богам гекатомбы,

Стоя под явором там, под ветвистым, большим и прекрасным,

А из-под корня его, бил чистейший родник серебристый.

Чудо мы видели там: из подножья алтарного выполз

Пестрый кровавый дракон вида страшного, Зевс Олимпиец

310 Сам его вызвал на свет. Тот явился и взвился на явор.

Там, в вышине на ветвях под листвою в гнезде притаились

Восемь беспёрых птенцов воробьиных, девятая – мать их;

Пташек недавно родив, не могла от гнезда удалиться.

Их-то дракон и пожрал, восемь деток, тревожно кричащих.

315 С криками мать у гнезда всё летала, тоскуя о детях.

В воздух тут взвился дракон, и схватил за крыло воробьиху.

Но, лишь успел поглотить малых деток и птицу, как снова

Чудо свершает на нём Олимпиец, его нам явивший:

Каменным сделал его сильный сын хитроумного Крона.

320 Мы же, и слова сказать не могли, только молча стояли,

Страшному чуду дивясь, что явилось при жертвах священных.

Тут стал вещать нам пророк, мудрый Калхас, исполнившись духа:

– Что же умолкли вы все, кудреглавые дети Эллады?

Знаменьем этим сейчас нам грядущее Зевс поясняет:

325 Поздний конец, но какой! Его слава бессмертна в народах!

Сколько всего бедных птиц поглотил тот дракон кровожадный?

Восемь птенцов из гнезда, и девятая – мать-воробьиха.

Столько, ахейцы, годов воевать нам под Троей великой,

Но на десятый – возьмём площадями богатую Трою. –

330 Так мудрый Калхас вещал! И пока всё идёт, как вещал он.

Приободритесь, друзья! И останемся здесь до победы,

Трои великой пока мы Приамовой не завоюем!»

Так говорил Одиссей. И ахеяне в радостных криках

Речь Одиссея хвалой вознесли до небес. И окрестность,

335 И корабли на их шум отозвались безудержным гулом.

Лишь всё утихло, как встал мудрый Нестор, сказал он ахейцам:

«Боги! В собрании мы разглагольствуем праздно, как дети

Слабые, коим и мысль о военных делах незнакома.

Стоят чего-то мольбы, или клятвы священные наши?

340 Или в огонь всё пойдёт: наши думы, советы, заботы,

Вин возлиянья и рук сочетанья на верность союзов?

Мы только в праздных словах соревнуемся! Помощи ж делу

Мы до сих пор не нашли, долговременно здесь оставаясь.