Илиада
Шрифт:
Духом воспрянут теперь обитатели Трои великой,
Если услышат, что вы воздвигаете горькую распрю.
Ведь меж данаями вы в сонмах – первые, первые – в битвах!
Так укротите ж свой гнев! Вы сильны, но меня вы моложе,
260 Мне довелось повидать и сильнее, чем вы, ратоборцев;
С ними в беседы вступал, и они не гнушались советом.
Больше подобных мужей я не видел, да и не увижу.
Где вы найдёте таких, как Дриас, предводитель народов;
Как Пирифой и Кеней; Полифем,
265 Грозный Эксадий; Тезей беспримерный, Эгеем рождённый!
Мощью равнялись богам! Ну а мудростью – старцам равнялись!
Были могучи они, и с могучими в битвы вступали,
С лютыми горцами бой принимали и всех побеждали.
Я же и с ними дружил, Пилос свой оставляя на время,
270 В Апии землю ходил: они сами меня приглашали.
Там я, по силам моим, подвизался. А с ними равняться
В силе никто б не дерзнул из сегодня живущих на свете.
Но и они мой совет принимали и слушали речи.
Будьте послушны и вы, так как слушать советы полезно.
275 Ты, Агамемнон, могуч, но зазря не лишай Ахиллеса
Девы: в награду ему её дали ахейцы за храбрость.
Ты ж, Ахиллес, воздержись горделиво с царем препираться:
Чести подобной ещё не стяжал ни единый доныне
Скипетроносец, кого Зевс своей возвеличивал славой.
280 Мужеством ты знаменит, родила тебя мать не земная,
Только здесь главный – Атрид, повелитель народов несчётных.
Ты ж, Агамемнон, молю, успокой своё гордое сердце,
Гнев отложи до поры на героя Пелида, который:
Всем нам, ахейцам, оплот в наших битвах с войсками троянцев».
285 Тут же ему отвечал повелитель мужей, Агамемнон:
«Ты справедливо сказал и разумно, о, старец мудрейший.
Но посмотри на него, ты же видишь, он гнёт свою палку,
Хочет командовать сам, и начальствовать в войске над всеми!
Только ему никогда на меня не накинуть уздечку!
290 Храбрость безмерна его! Боги этим его наделили.
Но и она не даёт ему прав оскорблять меня лично!»
Гневно его тут прервав, отвечал Ахиллес благородный:
«Робким, ничтожным меня справедливо бы все называли,
Если б во всём и везде я тебе угождал молчаливо.
295 Требуй того от других, ты, напыщенный злой властолюбец!
Здесь не приказывай мне! Больше слушать тебя не намерен!
Слово иное скажу, и его сохрани ты на сердце:
В битву с оружьем в руках никогда за плененную деву
Я не вступлю, ни с тобой и ни с кем; отнимайте, что дали!
300 Что ж до трофеев других, в корабле моём чёрном хранимых,
То против воли моей ничего ты из них не получишь!
Или, приди и возьми! И пускай это люди увидят:
Чёрная кровь из тебя вкруг копья моего заструится!»
Так полководцы, ведя меж собою словесную битву,
305 Встали, тем самым закрыв сбор ахеян перед кораблями.
Царь Ахиллес к кораблям быстролётным своим, мирмидонским,
Гневный пошёл, и при нём Менетид с мирмидонской дружиной.
Царь же Атрид повелел судно лёгкое в волны поставить,
Двадцать избрал он гребцов, и возвёл на корабль гекатомбу –
310 Дар Аполлону, и сам Хрисеиду, прекрасную деву,
Ввёл на корабль. Старшим стал из царей Одиссей многоумный.
Быстро они, устремясь, полетели по водной дороге.
Той же порою Атрид повелел очищаться ахейцам;
Все очищались они и нечистое в волны кидали.
315 После, для Феба творя гекатомбы у берега моря,
Выбрали лучших и коз, и тельцов, и огни возводили.
Жгли они тук, сладкий дух до небес восходил вместе с дымом.
Так аргивяне, трудясь в своём стане, богов ублажали.
Но Агамемнон пока не забыл ни обиды, ни злобы;
320 Вызвал Талфибия он, следом вызвал ещё Эврибата,
Верных приспешников, им стал он, гневный, наказывать строго:
«Вестники верные, вы отправляйтесь к Ахиллу Пелиду;
За руки взяв, предо мной Брисеиду немедля представьте!
Если же он не отдаст, возвращайтесь, – к ослушнику сам я
325 С войском приду, и тогда пусть пеняет, ему ж будет хуже».
Так их послал, наказав передать своё грозное слово.
Нехотя вышли они к Ахиллесу по берегу моря.
К быстрым судам подойдя мирмидонским, к шатрам их походным,
Видят: сидит Ахиллес перед ставкой своей очень хмурый.
330 Вестников сразу узнав, раздражения он не скрывает.
Оба смутились, стоят, и в почтительном страхе к владыке
Ближе не смеют ступить; ни сказать, ни спросить не дерзая.
Видя несмелость послов, им сказал Ахиллес благородный:
«Я вас приветствую здесь, как глашатаев бога и смертных!
335 Ближе идите, вины вашей нет. Это всё – Агамемнон!
Он вас послал за моей Брисеидой, за юным трофеем…
Друг, благородный Патрокл, приведи и отдай Брисеиду;
Пусть забирают. Теперь они будут свидетели сами
И пред богами, и пред племенами народов, что в стане;
340 И перед алчным царём, если снова нужда во мне будет,
Чтобы от смерти спасти остальные войска, от позора…
Верно, свирепствует там. От гордыни ума он лишился.
Он, – не умея свести настоящего с будущим, – плохо
Видит, как нам при судах обеспечить спасение войску!»