Илиада

Гомер

Но под защитой богов поразил он чудовище в схватке.

После ходил он войной на солимов, народ знаменитый.

185 Битва ужасней, чем та, говорил он, была не с мужами:

А в третьем подвиге, где амазонок разбил мужевидных.

Но, возвращался когда, царь опять ему гибель подстроил:

Выбрав храбрейших мужей по Ликии пространной в засаду,

Скрыл на пути; но никто не вернулся домой из засады:

190 Беллерофонт поразил всех храбрейших мужей непорочный.

Только

тогда царь признал знаменитую отрасль бессмертных;

В дом свой его пригласил и отдал ему дочь свою в жёны,

Также ему передал половину из почестей царских;

Также ликийцы ему отделили удел превосходный,

195 Лучшее поле, где сад разовьёт он и пашни, владея.

Трое родилось детей от премудрого Беллерофонта:

Сын Гипполох, сын Исандр с Лаодамией нежной, прекрасной.

Зевс громовержец возлёг с Лаодамией нежной. От Зевса

Вскоре она родила Сарпедона, подобного богу.

200 Беллерофонт всем богам напоследок вдруг стал ненавистен,

Он одиноко блуждал, по долине Алейской скитаясь,

Сердце тоскою губя и тропинок людских избегая.

Сына Исандра его Эниалий, ненасытный убийством,

Свергнул, когда воевал тот с солимами, славным народом.

205 Ну а прекрасную дочь, – златоуздая Феба убила.

Но Гипполох ещё жив, мой отец. Я горжусь нашим родом.

В Трою меня он послал, и, прощаясь, наказ дал мне строгий:

В битвах чтоб всех превзошёл, отличился, стараясь повсюду,

Род не бесчестил отцов, тех, что славой своей боевою

210 Стали известны везде: и в Эфире, и в царстве ликийском.

Вот благородная кровь той породы, которой горжусь я».

Так он сказал. Диомед тут наполнился радостью светлой,

Медную пику свою он воткнул в даровитую землю,

И речь приветную сам устремил к предводителю Главку:

215 «Сын Гипполохов! Ты гость мне отеческий, гость стародавний!

Некогда дед мой Иней знаменитого Беллерофонта

В собственном доме своём двадцать дней угощал дружелюбно.

Оба друг другу они превосходные дали подарки:

Дед мой Иней подарил ему блещущий пурпуром пояс;

220 Беллерофонт преподнёс золотой ему кубок двудонный.

Кубок тот в доме своём я оставил, в поход отправляясь.

Только Тидея, отца, я не помню: младенцем оставил

Он меня в дни, как погиб вместе с войском в походе на Фивы.

Слушай, храбрец! Я тебе другом в Аргосе буду отныне,

225 Ты же – в Ликии мне будь, если я вдруг прибуду к ликийцам.

Мы же по толпам теперь разойдёмся с оружием нашим.

Много здесь есть для меня и троян и союзников Трои;

Буду разить, кого бог приведёт, и кого я настигну.

Много здесь и для тебя аргивян, поражай, кого сможешь.

230 Главк! И оружьем давай обменяемся нашим; пусть знают

Все, что мы дружбой с тобой со времен праотцовских гордимся!»

Так говорили они, а затем с колесниц соскочили,

За руки крепко взялись и друг другу клялись в верной дружбе.

И в это время затмил Зевс Кронион рассудок у Главка:

235 Он Диомеду отдал золотой свой доспех, что ценился

В сотню тельцов, обменяв на ценимый лишь в девять, на медный.

Гектор меж тем подошёл уже к Скейским воротам, где дуб рос.

Плотно его окружив, жёны, дочери гордых троянцев

Вести хотели узнать о мужьях, сыновьях и о братьях,

240 О женихах и друзьях. Только Гектор велел им молиться

Всем небожителям: пусть отведут они грозные беды!

Вот подошёл он уже и к прекрасному дому Приама

С рядом высоких колонн, что отделаны гладко, изящно.

Вдоль галереи стоят, из камней гладкотёсных, по кругу,

245 Близко одна от другой пятьдесят пышных спален, в которых

Спали Приама сыны с их цветущими жёнами вместе.

А на другой стороне, во дворе, – дочерей были спальни,

Близко одна от другой и под крышей одной, их двенадцать

Из гладкотёсных камней размещалось уютных, в которых

250 Спали Приама зятья с их стыдливыми жёнами вместе.

Гектора встретила там сострадательная мать Гекуба,

Шла она к дочери в дом, к самой дивной из них, к Лаодике.

За руку сына взяла мать, волнуясь, и так говорила:

«Что ты, о, сын мой, пришёл, и оставил свирепую битву?

255 Верно, жестоко теснят ненавистные мужи ахейцы?

Битва уже у стены, и тебя сердце к нам устремило?

Хочешь ты руки воздеть из акрополя к Зевсу владыке?

Но подожди, я вина чашу вынесу, Гектор мой милый,

Чтоб возлияние ты сделал Зевсу и прочим бессмертным.

260 После, коль хочешь, и сам тоже выпей, чтоб дух укрепился;

Сил прибавляет вино, если труд истомил человека.

Ты ж истомился, мой сын, защищая сограждан. Я вижу».

Матери так отвечал шлемоблещущий Гектор великий:

«О, досточтимая мать! Сладких вин не носи мне, не надо.

265 Ты обессилишь меня, потеряю я крепость и храбрость.

Зевсу ж вино возливать не дерзну неомытой рукою.

Знаешь сама, что нельзя осквернённому кровью и пылью

Чествовать или молить собирателя туч, громовержца.

Ты же немедля, о мать, в храм Афины добычелюбивой,