Илиада

Гомер

270 Жён благородных собрав, с благовонным курением шествуй.

Также с собою возьми самый лучший, что есть в царском доме,

Самый любимый покров, величайший и пышный убранством.

И на колени его возложи дивнокудрой Афине,

Дай ей обет заколоть в честь её однолетних двенадцать

275 Тёлок, не знавших ярма, если, просьбы услышав, богиня

Город помилует, жён, стариков и младенцев невинных;

Если она отразит Диомеда от Трои священной,

Воина бурного и повелителя

мощного бегства.

Ну же, не медли, о, мать! Собирай к храму жён благородных!

280 Я же к Парису иду, чтоб к войскам его вызвать из дому,

Если захочет меня он услышать. О! лучше б под землю

Он провалился! Его воспитал Олимпиец на гибель

Трое, Приаму отцу, да и всем нам, Приамовым детям!

Если б увидел его я сходящего в бездны Аида,

285 Кажется, сердце моё позабыло бы горькие беды!»

Тотчас служанок к себе позвала всех, что в доме, Гекуба;

Их послала по домам созывать благородных троянок.

Ну а сама между тем в благовонную комнату входит;

Много там было добра: дивных платьев, покровов работы

290 Женщин сидонских; то ей из Сидона Парис боговидный

Как-то однажды привёз, когда шёл он путями морскими,

Вместе с похищенной им знаменитой Еленой прекрасной.

Выбрав из тканей одну для могучей богини Афины, –

Лучшую в доме своём, наибольшую, с пышным узором,

295 С ярким сиянием звёзд, что лежала на дне, под другими, –

С ней она к храму пошла, и за ней благородные жёны.

Вскоре троянки пришли в храм Афины, в акрополе Трои.

Двери раскрыла, впустив их, прелестная видом Феано.

То дочь Киссея, жена Антенора, смирителя коней,

300 Трои мужами она была избранна в жрицы Афины.

Жёны там, руки воздев, все молились Афине Палладе.

Ткань у Гекубы взяла принесённую жрица Феано

И, на колени её возложив дивнокудрой богине,

Молит, давая обет Зевса дочери сильной, Палладе:

305 «Мощная в битвах, ты – щит милой Трои, Паллада Афина!

Молим, копьё сокруши Диомеда, богиня, сегодня ж!

Пусть он, погибельный, сам ниц падёт перед башнею Скейской!

Нынче ж двенадцать коров однолетних, ярма не познавших,

В жертву тебе принесём, если, наши молитвы услышав,

310 Город помилуешь, жён, стариков и младенцев невинных!»

Так возглашала, молясь. Но Афина молитву отвергла.

Той же порой, как они умоляли рождённую Зевсом,

Гектор великий достиг и Парисова пышного дома.

Сам он построил тот дом, помогали мужи, что в то время

315 Лучшими зодчими всей многохолмной Троады прослыли.

В стенах акрополя, близ дома Гектора с домом Приама,

Зодчие в доме его возвели двор, столовую, спальню.

Гектор божественный в дверь тут вошёл; он в руке правой держит

Пику огромную, чуть ни в двенадцать локтей, и на древке

320 Медное жало блестит и кольцо вкруг него золотое.

Брата он в спальне нашёл, тот трудился над пышным оружьем:

Гнутые луки, и щит он, и латы испытывал, праздный.

Там же, в домашних кругу, – и Елена Аргивская тоже;

Жёнам работы она, рукодельницам всем, назначала.

325 Гектор, на брата взглянув, укорял оскорбительной речью:

«Как ты не вовремя, брат, напыщаешься гневом, несчастный!

Гибнет троянский народ под высокими стенами Трои!

Бьётся с сильнейшим врагом! За тебя же война и сраженья

Под Илионом горят! Ты ведь сам отругал бы любого,

330 Если б увидишь кого оставляющим грозную битву.

Так поспеши же, пока враг огнём Илион не разрушил!»

Тут же ответил ему Приамид Александр боговидный:

«Гектор, ты прав, и бранишь ты меня справедливо и верно.

Душу открою тебе; ты присядь, подожди и послушай:

335 Я не от гнева совсем, не от злобы на граждан троянских

В спальне сидел до сих пор: я хотел лишь печали предаться.

Нынче ж супруга меня словом мудрым своим убедила

Выйти на битву опять. И теперь уже чувствую сам я:

Лучше сражаться идти. Переменчива к людям победа.

340 Ты подожди, я сейчас, боевые доспехи надену…

Или иди: поспешу за тобой; нагоню, я надеюсь».

Только ни слова в ответ не сказал ему Гектор великий.

К Гектору с лаской тогда обратилась Елена смиренно:

«Деверь бесстыдной жены, нечестивой виновницы бедствий!

345 Если б в тот день, как меня мать на свет породила, свирепый

Вихрь бы поднял и умчал на пустынную гору, или же

В море ревущее он гневно бросил, в кипящие волны, —

Те поглотили б меня и несчастия к вам не пришли бы!

Но, раз несчастия те боги нам предназначили сами,

350 Пусть хоть послали бы мне благороднее сердцем супруга,

Мужа, что чувствует стыд и приемлет укоры людские!

Этот, как был до сих пор легкомыслен, так вечно и будет;

И, я надеюсь, за то он пожнёт те плоды, что посеял!

Ты же, мой деверь, войди, в кресло сядь, успокоиться душою.

355 Вижу я, душу твою угнетают труды и заботы

Из-за Париса вины, также из-за меня, недостойной.

Злую нам участь Кронид предназначил, что даже по смерти

Мы оставаться должны на бесславные песни потомкам!»

Тут же в ответ ей сказал шлемоблещущий Гектор великий: