Илимская Атлантида. Собрание сочинений

Зарубин Михаил Константинович

– В советское время мы все отдавали силы и здоровье чьим-то конторам, – все больше досадуя на неопределенность разговора, ответил я.

– Да ладно тебе! Если бы не мы, уже и забыли бы люди, как звать-величать организацию, которой ты сегодня руководишь, – вызывающе аргументировал приятель.

От таких откровений я опешил. Но, сложив руки в замок, призвал на помощь все свое терпение и сдержанность. Немного успокоился. Потом, подперев подбородок кулаком, я стал слушать исповедь приятеля, не совсем понимая, чего он хочет.

– Так

вот, Алексей, я собираюсь из внука сделать строителя.

– А сам-то он этого хочет?

Валентин усмехнулся, взглянул на Валентина-младшего, внимательно рассматривавшего свои новые, начищенные до сияния туфли.

– Разумеется. Но ты прав, я сам этого хочу больше, чем он.

– Сейчас молодежь другая, Валентин. Но все-таки, главное – чего сам хочет твой внук.

– Я спорить не буду. Если можешь – помоги.

– А какая моя роль в этом деле?

– Главная. Сейчас его нужно принять на работу по рабочей специальности.

– По какой именно?

– Да по любой. Это же ступенька, как только начнет работать, сразу поступит в институт.

Я отметил, что внуку скучно и неинтересно все то, о чем идет разговор. Видимо, подобный разговор возникал в их семье десятки раз, и у парня не было никакой охоты участвовать в обсуждении своей, заранее расписанной дедом судьбы.

– Мне нужен автокрановщик, Валентин. Буду рад, если твой внук согласится пойти на курсы. Надеюсь, водительские права у него есть?

Валентин-младший безучастно смотрел перед собой, словно речь шла вовсе не о нем, а о ком-то здесь не присутствующем.

– Хорошее дело, – согласился Валентин-старший. – Это не пыль и грязь, как у бетонщиков и каменщиков. Однако он не водитель. Мы люди скромные, машин не имеем.

– Поэтому и надо с водительских курсов начинать. Хорошо, пусть внук завтра придет, и мы все с ним обсудим и решим.

– Еще одна просьба: пока Валька будет учиться, плати ему зарплату. Да не жадничай, учти и мой вклад в благосостояние треста.

– Только на общих основаниях. Остальное будет зависеть от него.

Весь этот день я чувствовал себя удрученным. Казалось бы, ничего особенного, бывали разговоры и потяжелее, но от этого на душе остался мутный осадок. Не покидало ощущение, что я узнал о своем приятеле то, что он прежде так умело скрывал. Я увидел уродливую гримасу его души. Или образ постперестроечного человека?

Младший Боровков появился у меня через две недели. Вернувшись с объектов, я заметил его в приемной. Он был в модном светлом костюме. Развалившись в кресле, что-то увлеченно объяснял секретарю. Увидев меня, поспешно встал и выразил деланную учтивость.

Пригласив Валентина-младшего в свой кабинет, я спросил:

– Где столько времени пропадал?

– Да дел много было.

– Но ведь мы с тобой договаривались. Я руководителя управления механизации вызывал для встречи с тобой.

Молодой человек, медленно пережевывая жвачку и рассеянно

глядя в окно, негромко, но твердо ответил:

– Да мало ли о чем мы договариваемся.

– Может, ты передумал? Скажи прямо сейчас, и не будем зря время тратить.

– Я, может, и передумал, да дед хочет, чтобы я работал у вас.

– Зачем? Работы в городе завались.

– Не знаю.

– И как нам быть?

– А как договорились с дедом, так и делайте.

– Что ж, будем обучать тебя на автокрановщика. Знаешь, что это такое?

– Приблизительно.

– Оформим тебя слесарем, будешь работать в мастерских по ремонту техники, а вечерами учиться.

– Выходит, я и работать должен, и учиться?

– Должен. А как же иначе?

– Дед говорил, что я буду на курсах учиться, и мне за это зарплата полагается.

– Нет, так сейчас не бывает. Это было раньше, при богатой советской власти. А при капитализме мы должны каждую копейку считать и за каждую отчитываться.

– Тогда надо посоветоваться с дедом.

– Посоветуйся. Однако, я вижу, что работать ты не собираешься. Или я ошибаюсь?

Валентин-младший искоса посмотрел на меня и, ничего не ответив, вышел из кабинета. Через несколько минут мне по мобильному позвонил Валентин-старший:

– Алексей, извини, что по телефону говорю, а не лично. Скажи, ты думаешь внука на работу принять?

– Я-то думаю, но он не желает.

– Как это не желает?

– Хочу оформить его слесарем в ремонтных мастерских, а по вечерам – на курсы крановщиков. Не желает.

– А я по-другому хочу.

– Тогда расскажи, Валентин, чего ты хочешь.

– Отправь его на курсы и плати зарплату слесаря, хотя бы ради меня. Не коммунистические времена, ему твои героические нагрузки не по силам.

– А по-моему, вполне крепкий молодой человек. Справится. Впрочем, могу предложить компромисс: днем пусть работает слесарем, а в дни учебы буду давать отгулы.

– Это уже лучше.

– А твой внук-то захочет иметь такое расписание?

– Надеюсь, не обидишь. А хочет он, не хочет, плевать мне на это. Главное, – я хочу. Потому что знаю – именно так можно сделать из него человека.

Прошло еще две недели. Я поинтересовался у начальника управления механизации рабочей судьбой Боровкова-младшего.

– Да он за две недели был на работе всего три дня, затем позвонил и сказал, что заболел. Больше не появлялся. Правда, наши ребята видели его в городе, он сидел за рулем иномарки.

– Они не ошиблись?

– На светофоре встретились, разглядеть можно было.

– Как появится, узнай аккуратно, в чем дело. Мне он не скажет.

– Хорошо, попробую.

Появился внук Боровкова через неделю после этого разговора, принес больничный. Все честь по чести, но какие-то сомнения закрались у меня. Поручил проверить достоверность больничного листа. Проверили. Все оказалось в порядке.