Илинара. Драготариус
Шрифт:
— Туда надо кому-то спуститься, — Тораган обвёл присутствующих взглядом.
— Я спущусь, — тут же вызвалась она. — Вы Правитель, а потому вам нельзя первому — это раз, — заявила она, — порода вокруг мягкая и нестабильная, провал может расшириться и захватить первое озеро и тогда тут будет катастрофа — это два. Я ещё такого в своей жизни не видела. Две пещеры друг над другом и обе с чашами воды. Я самая лёгкая, меня и будете опускать, если что, есть хоть какой-то шанс спастись.
Тораган рассматривал невысокую женщину. Он знал её уже давно. Она попала к ним с мужем, когда на них напали арцтахи, и Бёрн, весь искалеченный эстом фактически умирал. У неё хватило сил, мужества и терпения вырвать его из рук смерти, за что Тораган её всегда искренне уважал. Про неё рассказал ему отец, когда Тораган поинтересовался, зачем им чужачка? Но эта чужачка не раз находила скрытые источники, пользуясь своей необыкновенной интуицией, и разведывала новые земли, где они основывали поселения.
Они быстро обвязали её верёвкой и стали осторожно опускать в тёмное нутро провала. Она, чтобы хоть что-нибудь видеть внизу, прихватила с собой факел.
— Я не вижу берега, — крикнула Тая снизу, — вокруг только вода.
— Не вздумай отвязываться, — ответил грозно Тораган, — случись что, и мы не cможем потом затащить тебя наверх.
Верёвка слегка ослабла, женщина погрузилась в воду и вновь натянула верёвку. «Значит, плывёт, — подумал Повелитель, от ожидания взмокли ладони, — сам я уже давно бы всё осмотрел», — нервничал он.
Таисия, которую драготары давным-давно переименовали в Таю, наконец, достигла берега, плыла медленно, так как держала ещё и факел. Кто-то догадался спустить на верёвке ещё один, чтобы стало хоть немного светлее, хотя он не особо помогал. Здесь в земных недрах царила глубокая тьма. Женщина достигла берега, выбралась из воды и бросилась вдоль берега осматривать прибрежную полосу. Тело, лежащее у кромки, заметила не сразу, сильно темно было в этом царстве мрака. Но как только заметила, бросилась вперёд. Пока бежала, разглядела светлые пряди, что разметались вокруг незнакомки, приблизившись, упала на колени.
— Девочка моя, — шептала, убирая мокрые волосы с лица и сразу рассматривая есть ли какие-нибудь повреждения. Убедившись, что очевидных ран нет, прикрыла глаза, активируя внутреннее зрение, чтобы увидеть энергетические токи организма. Воды в лёгких не было, хорошо, что девушка не наглоталась. «Так что же тут произошло?» — размышляла женщина, пытаясь определить, почему Лина без сознания. В организме явно что-то происходило. Обычно спокойная аура здесь бушевала, разрастаясь и окрашиваясь сине-зелёными тонами. Похожее поле она видела у Вилоры, только там не было такой скорости перемешивания цветов, да и размер его был поменьше. Значит, с девушкой что-то происходит, вот только она не могла понять почему.
Видеть ауру живых существ она стала после того, как вместе со своим видаргом попала в грозовое облако. Стремясь уйти от грозы, птица поднималась всё выше и выше. Когда вверху уже стало видно синее небо, и Таисия обрадовалась, что они выбрались, неожиданно справа от них раздался оглушительный треск. Дальше всё было как в страшной сказке, ослепительная вспышка и падение с большой высоты. Спасло их чудо, в последний момент видарг всё же пришёл в себя. Беспорядочно забил крыльями, и они упали в озеро. От удара Таисия потеряла сознание, но птица вытащила её, не дав погибнуть. После этого она обнаружила в себе удивительное умение видеть ауру окружающего её мира, потом долго училась у жрецов умению считывать цвета.
В том, что это её пропавшая много лет назад внучка, даже ни на секунду не засомневалась. Как только услышала, что у драготаров появилась чужачка, которую называют Лина. Жизнь в этих краях научила её доверять интуиции, прислушиваться к своему внутреннему миру, верить снам, в которых появлялась иногда необыкновенной красоты женщина и разговаривала с ней. Без этого не выдержала она бы тех испытаний, что свалились тогда на её неразумную голову.
Пока приводила девушку в себя, услужливая память прокручивала перед глазами те далёкие времена, когда она попала сюда. Это было так давно, словно и не с ней уже. Когда-то она провалилась в одну злополучную пещеру, блуждая по ней, вышла к озеру, и встретила там мужчину, оказавшимся низшим арцтахом, и полюбила его всем сердцем. А Бёрн ушёл, оставив её беременную. Тогда она хотела вернуться и нырнуть в это трижды злосчастное озеро, которое оказалось проходом. И плевать, что вода не пропустит, и она погибнет, сама мысль, что он где-то там, тянула её магнитом к нему. И только знание, что внутри неё растёт маленькая частица любимого, не дала ей совершить тогда тот шаг.
Девять месяцев она отходила как в тумане, тогда, наверно, её спас Иннокентий, который словно верный пёс всегда был рядом. Это уже сейчас она понимала, как благосклонна к ней была судьба, подарившая сразу двух верных мужчин.
— Инокентий, — как-то задала она вопрос, сидя на скамейке в сквере и смотря невидящими ничего от горя глазами перед собой, — зачем тебе всё это? — кивнула на свой слегка округлившийся живот. — Это же не твой ребёнок?
— Если ты захочешь, — смотря на неё преданными глазами, ответил он, — он будет моим. Мне всё равно. Я люблю тебя, Таисия! — выпалил, как в воду прыгнул, со страхом ожидая, что она ответит. Даже соскочил и опустился на корточки рядом, чтобы видеть её лицо.
Потом долго сидел перед ней и ждал, что она решит. Таисия тогда не знала, что ему сказать. «Так не бывает, — думала она, — зачем ему чужое дитя?»
— Кеш, — наконец, заговорила, назвав его впервые коротким именем, — ну как нам быть? Ты любишь меня, а я люблю другого.
— Но ты же никогда не сможешь увидеть его, — спокойно произнёс он, хотя в глазах бушевал огонь, только Таисия никак не могла понять горечи или обиды, а, может, злости, — а я, клянусь, — продолжил мужчина, — что всегда буду рядом. И буду любить ребёночка, как своего. Выходи за меня замуж, а?
Она потом всё время кляла себя, зачем согласилась? Жизнь с ним стала похожа на муку. Любая его ласка тут же будила воспоминание о других губах и руках. С Инокентием её тело стало словно камень, ничего не чувствуя и не ощущая. Она думала, что рождение второго ребёнка, наконец, внесёт лад в её жизнь и их семью, но ничего не получилось.
Теперь её спасала только работа, а ещё мечта, что Бёрн обязательно вернётся, чтобы узнать, кто у него родился. И тогда она его уже не отпустит, заберёт детей и уйдёт. Потом смотрела вечерами на заботливого Иннокентия, вытирающего девчонкам сопливые носы и рассказывающего сказки, и понимала, что если она хочет убить его, то тогда она придумала всё верно. И понимала, что не сможет так поступить, не получится у неё воткнуть нож в спину человека, который искренне любит её и детей. А потому выла в подушку раненым зверем глубокой ночью, когда все спали и не слышали её.
Но мысль увидеть Бёрна не оставляла её. «Ну хоть разок, — мечтала она, — почувствовать его руки на своём теле, ощутить снова губы, услышать голос. Высшие силы, ну помогите мне, я же совсем немногого хочу. Он же не умер, а значит, у меня есть шанс». И Таисия стала искать. «Я же как-то попала первый раз в тот мир?» — задавалась вопросом и пробовала найти на него ответ. Женщина добилась повторной экспедиции в облучённые, мёртвые места, где упала первый раз в трещину и нашла пещеру, выведшую её к озеру. Однако постоянные землетрясения в той местности, похоронили тот пролом, куда она когда-то провалилась. Таисия исходила там всё, словно одержимая исследовала все трещины, что там были, но бесполезно, прохода не было. Озеро, из которого они выплыли с Бёрном, тоже казалось совсем обычным. Сколько она не пыталась найти на дне проход, ничего не получалось.