Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009)

Ненашев Михаил Федорович

Интеллектуальная ограниченность, примитивизм современной российской детективной литературы очевиден и проявляется не только в насаждаемой пошлости и невзыскательности вкуса, минимальной информационной нагрузке. Более ощутимо влияние подобной литературы выражается в том, что она обычно не просвещает, не образовывает, а, исполняя лишь функцию развлечения, точнее отвлечения, опускает читателя до некого усредненного, посредственного образца. Усреднять познания читателя, воспроизводить посредственность – таково социальное назначение подобной литературы.

В триумфальном шествии детективов и дамских романов по книжным рынкам России не все так объективно предопределено, как нам хотят

представить некоторые аналитики. Они явно лукавят, когда утверждают, что рынок сам диктует свои правила игры и тут ничего нельзя изменить, – спрос на детективы диктуется запросами покупателя. Вот таковы сегодня россияне, с неутолимой жаждой поглощать криминальную литературу, таковы наши читательские интересы и вкусы. Разумеется, речь не идет о каком-либо антагонизме: детективы и авторы, подобные Донцовой и Марининой, были, есть и будут. Во все времена существовала литература и подделки, искусство и ремесло. Все дело, по нашему разумению, в пропорциях и в той всеобщей, точнее тотальной, навязанности, которая ныне сформировалась в российском обществе усилиями всемогущественных СМИ и прежде всего центрального телевидения.

В дискуссии на страницах «Литературной газеты» по поводу места и роли массовой культуры в обществе известный политолог Людмила Сараскина справедливо заметила, говоря о тотальной навязанности: «Она проявляется в том, когда меня буквально хватают за горло, душат, когда любое включение по телевизору – это показ только того, что мне хотят навязать, и это уже не просто рынок, за этим стоит лишение меня свободы выбора». Формируется такая ситуация, и она уже реальна, когда кто-то за россиянина решает, что ему читать, как ему развлекаться. Возникает то, что на профессиональном языке называется манипулированием общественным сознанием и навязыванием людям определенных норм и правил жизни.

Эта ситуация не столь уж безобидная, как хотелось бы некоторым политологам ее представить, ибо за ней стоят определенные интересы и определенный социальный заказ. По нашему мнению, это заказ известных общественных сил и социальных групп из числа бизнесменов, рожденных в эпоху дикого российского капитализма, политических партий и движений, отражающих эти интересы, и, конечно, тех, кто их информационно обеспечивает. За Донцовой, Марининой и иже с ними стоит могущественное телевидение с десятками мыльных сериалов, изготовленных на потоке по их же книгам. Заказ этих сил применительно к книгоизданию понятен и логичен: криминальной России – криминальная литература.

Этому заказу соответствует и своя философия, которая сводится к тому, чтобы приучить общественное мнение и всех, кто населяет страну, смириться с криминалом, соглашаться с его неизбежностью и судьбоносной предопределенностью, убедить все и вся – такова российская реальность, и правовой беспредел – это норма нашей жизни. Всесильные СМИ и особенно телевидение, не жалея сил и средств, внедряют в сознание россиян, особенно молодых, убеждения, что правового порядка в России никогда не было и не может быть по определению, – такова наша историческая судьба и таков наш менталитет. Исполняя этот заказ, все информационные и общественно-политические программы телевидения более чем на 60 % заполнены сообщениями об убийствах, арестах, судах, побегах. По представлению авторов и заказчиков этих передач и программ, главное в СМИ – обнажать и раздевать, разоблачать и клеймить, ибо, по их мнению, в России сегодня нет и быть не может просто трудового человека, исправно исполняющего свое дело, – рабочего, фермера, конструктора, программиста (он если и есть, то только хакер)...

Не хватит пальцев рук, чтобы перечислить программы и спецвыпуски телевидения, посвященные криминалу: «Дежурная часть», «Петровка, 38», «Криминальная Россия», «Человек и закон», «Криминал» и т.д. А рядом с этим концентрированно и целенаправленно криминальную атмосферу в обществе нагнетает мутный, мрачный и нескончаемый поток телесериалов состоящий из различных ментов, судей, следователей и прочих убойных сил, доводящих зрителя до исступления. Можно ли представить себе другую такую страну, как наша, где бы Центральный государственный канал, представив с большим успехом талантливо изготовленный криминальный сериал «Бригада», представляющий по сути гимн агрессивному индивидуализму и воспевший культ силы, потом не раз его повторял? Убежден: невозможно ни представить, ни найти такую страну.

Уже более десятилетия этот огромный телевизионный мыльный поток течет и течет по экранам, все плотнее и гуще затягивая читателя книги в свой водоворот, и нет ему ни конца ни края. Противостоят же ему в защите российской словесности жалкий школьный учитель литературы с двумя уроками в неделю, библиотекарь и очень малая часть родителей (не более 10 %) в семьях, где еще сохранился культ книги. Что стоят в этих неравных соревновательных условиях разговоры о свободе выбора читателя книги? Разве можно сегодня противостоять этому монотонному всемогуществу электронных СМИ?

Вглядываешься в эту мрачную действительность нашей духовной жизни и неизбежно приходишь к выводу: если в недавнем прошлом был известный всем партийный заказ агитпропа, был Политиздат, то теперь его сменил Криминализдат, и герой нашего времени – произведение и изобретение книжных олигархов, владельцев крупных издательств и объединений, опирающихся на поддержку правящей бюрократии. Это они ставят звезды и памятные знаки на площадях при жизни наиболее добросовестным и ретивым в исполнении издательского заказа – Донцовой и Марининой, а известно: если звезды зажигают, то это всегда кому-то очень нужно.

Одной из наиболее влиятельных причин кризиса российской гуманитарной книги является высокая степень концентрации и монополизации российского книгоиздания. К сожалению, эта особенность мало известна общественности и находится по понятным причинам за кадром наших СМИ. А между тем, по данным Книжной палаты, из 20 тыс. зарегистрированных издательских организаций (активно действующих – не более 5 тыс.) суммарный книжный тираж всего 5 издательств: АСТ, «Дрофа», «Олма-Пресс», «Просвещение» и «Эксмо» – составляет более половины общего тиража всех выпускаемых в России книг. Если же вычесть из этого объема учебно-методическую литературу, издаваемую преимущественно «Просвещением» и «Дрофой», то из оставшегося общего количества российских изданий примерно две трети печатают и продают всего три издательские структуры: АСТ, «Эксмо» и «Олма-Пресс».

Опасность такой невиданной монополизации издательского дела в России (думаю, ничего подобного по масштабам нет ни в какой другой отрасли производства) состоит в том, что малые и средние издательства, не имеющие возможности реализовать свои книги за пределами Москвы, все чаще вынуждены подготовленные для печати издания на корню перепродавать издательским гигантам. Складывается такая ситуация, когда подлинные создатели гуманитарных некоммерческих книг – профессиональные издатели начинают свертывать свою деятельность, так как разработка оригинальных проектов, составительская работа, литературное, художественное оформление и в целом подготовка оригинал-макета книги к печати при передаче крупным фирмам, как и всякая продажа интеллектуального труда в России, мало прибыльна, она составляет всего 12–14 % от стоимости книги и потому обречена на умирание.