Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009)
Шрифт:
Уже нет с нами Виктора Афанасьева, но остается память, остается его опыт и уроки. Мои заметки о В.Г. Афанасьеве – это лишь короткий рассказ об одном из представителей того славного поколения, которое создало величие и могущество страны. Я верю, что рано или поздно общество сбросит свой нигилизм, свое беспамятство и вернет имена своих великих сынов советской эпохи. Среди этих имен в числе первых будет названо имя Виктора Григорьевича Афанасьева.
К 85-летию со дня рождения В.Г. Афанасьева. Ноябрь 2007 г.
О Викторе Поляничко – человеке и гражданине
Время исцеляет даже самые глубокие раны и трагедии. Со времени трагического августа 93-го прошло немало дней, месяцев, лет... Давно уже нет никаких сообщений прокуратуры, МВД о расследовании убийства специального представителя
Время не только исцеляет, но оно и строгий судья – единственный, кто способен оценить масштаб личности и ее прочность на забвение. Прошлое нельзя изменить, но его можно и нужно понять и честно оценить. Понять, оценить для поколений, идущих вслед за Виктором Поляничко, ибо перед каждым из них встает извечный вопрос: с кого строить свою жизнь. Эти заметки о человеке, с кого надобно строить свою жизнь молодым.
Всякий человек – производное своего времени, и его особенности, черты есть прямое отражение тех условий, в которых он формируется, живет, действует. Философ древности в этой связи заметил: «Великий человек идет впереди своего времени, умный – рядом с ним, хитрый старается приспособиться и использовать его, а глупый становится поперек дороги». Виктор Петрович Поляничко принадлежит к той категории людей, которые, оставаясь порождением своего времени, оставили на крутом его повороте заметный след, обязывающий не только к бережному отношению, но и внимательному изучению, как бесценный опыт, оставленный потомкам.
Мы поразительно беззаботны и небережливы к опыту людей, творивших наше недавнее прошлое, что уж там говорить о давнем. Эта беззаботность, по моему мнению, проявление наших нелучших национальных качеств – традиционная, в чем-то уже привычная недооценка роли личности в отечественной истории. В наших современных оценках и подходах не только мало что изменилось, но и приобрело еще более деформированный, уродливый характер. Очевидно, историки в будущем не смогут назвать другого такого времени, как наше, в котором с такой старательностью и рвением вот уже пятнадцать лет день за днем стремились бы так вытоптать, охаять и давнее, и недавнее в истории Отечества.
Размышляя над этим, думается: какой бывает горькой и несправедливой судьба светлых, талантливых людей России, таких как Виктор Поляничко, оказавшихся в центре драматических событий отечества, на ее крутых поворотах. Только неправедными намерениями и чуждыми для России целями можно объяснить те многочисленные попытки, в которых пытались представить Б. Поляничко сторонником великодержавного шовинизма и защитником силовых решений, противником свободы и равенства наций, населяющих Россию.
Людям, выполняющим определенный заказ, не было дела до того, какова была его истинная гражданская позиция, для них непонятным и неприемлемым было, что в основе выбора этого человека стояло лишь одно – помочь своему Отечеству, попавшему в беду. Им нет дела до того, что его первым публичным выступлением после приезда во Владикавказ было заявление: «Я приехал искать пути мирного решения конфликта, заверяю: по моей вине и по моему указанию в зоне конфликта не произойдет ни одного выстрела, не прольется ничья кровь».
Когда я думаю о Викторе Поляничко, я думаю о том, как безгранично богата российская земля героическими личностями, теми, кто способен брать на себя ответственность за судьбу Отечества даже ценою своей жизни. При этом удивительный парадокс состоит в том, что эти личности являются порождением того строя и того образа жизни, которые стали категорически и безапелляционно отвергнуты в наше время.
Линия сопричастности со своим народом определяла высокую ответственность Виктора Поляничко и являлась его наиболее сильной стороной как политика. Именно в силу этого качества он никогда не играл в политику, он жил в политике. Поэтому, когда многократно ныне слышишь, что политика – дело грязное, я думаю о Викторе Поляничко, и мне всегда хочется заметить: да, грязное, если цели и намерения неправедные и руки нечистые. Жизнь учит, что обычно нечистыми бывают политики, а не политика.
Виктор Поляничко принадлежит к поколению детей войны и послевоенных лишений. Поколению шестидесятников выпала трудная судьба, оно испытало сложное и противоречивое гражданское становление. Как много было у этого поколения оснований для разочарования, утраты идеалов и веры, когда заморозили оттепель, вызванную XX съездом партии! Как мало оптимизма и надежд вызывало последние десятилетие эпохи Брежнева! А большие надежды и горькие разочарования, вызванные всеобщей эйфорией перестройки, а затем трагическим крушением СССР? И вопреки всему этому поколение В. Поляничко, ошибаясь и разбивая в кровь лбы, продолжало отстаивать перемены и все свои надежды связывало со страной. И не было ничего безрассудного, неосознанного в его последнем решении возглавить временную администрацию во Владикавказе. Решение было естественным продолжением тех поступков, которые он свершал всю жизнь: служил добру, защищал людей, попавших в беду. Это были всегда осознанные поступки человека, для которого принцип «кто же, если не я» был нормой, правилом жизни.
Помню свою последнюю встречу с ним всего за неделю до отъезда на Кавказ. Мы встретились в Филевском парке в Москве, вблизи его дома, и говорили о предстоящей командировке. На мой вопрос о том, как опасна его миссия, ибо за ним идет охота, он ответил спокойно, обдуманно – конечно, опасна. Помолчал и добавил: «Риск – моя профессия последних лет, и если это случится, значит, не суждено мне умереть в домашней постели». Haш разговор в чем-то перекликается с его ответами на вопросы последнего интервью во Владикавказе 25 июля, опубликованного уже после трагической смерти. На вопрос корреспондента, является ли для него состояние риска привычным, он ответил: «Это состояние, где проявляются лучшие качества человека. Жить надо по-мужски, не как примадонна или ресторанный жучок. И если завтра со мною что-то случится, я знаю, что жил честно, и никто не упрекнет, что я кого-то предал». Так мог сказать только человек, который всю жизнь был не спокоен к бедам и трагедиям своей родины, своего народа. Виктор Поляничко был человеком, который жил согласно правилам совести, и ничего выше, дороже собственной чести и совести для него не было. И куда только ни приводили муки совести этого человека: в Афганистан и Азербайджан, Нагорный Карабах, Ингушетию и Осетию. Людям, подобным Виктору, с жизнью легче расстаться было, чем с совестью.
Известный русский философ Иван Ильин был убежден, что судьба государства в немалой степени зависит от качества ведущего общественного слоя людей. Мечтая о будущей посткоммунистической России, он утверждал: «Главным ее делом будет создание патриотической политической элиты в составе преданных своей стране людей, национально чувствующих, волевых, готовых взять на себя ответственность за судьбу Отечества». Обращаясь к И. Ильину, хочу понять, оправдались ли его ожидания в нынешней России. Нет, не оправдались. Если внимательно и беспристрастно посмотреть, как формируется новая элита в последние 15 лет, то неизбежно приходишь к выводу, что она по своим качествам явно уступает прежней советской элите. Уступает прежде всего тем, что в составе советской элиты, к коей принадлежал Виктор Поляничко (ее называли чаще номенклатурой), было куда больше людей веры, а не корысти, людей, преданных своей стране, а не карьере. Раньше у номенклатуры на Маросейке или на Старой площади обычно спрашивали, что ты можешь сделать для страны, теперь элиту интересует только то, что очередная ступень в карьере может дать ей лично. Эти очевидные преимущества советской элиты были связаны с тем, что она была ближе к народу, чем нынешняя чиновничья бюрократия. И не просто ближе, а на 90 % формировалась из самого народа. И главное отличие между нынешней элитой и старой состоит в том, что сейчас из народа в элиту реальную вовсе не поступают.
На примере жизненного пути Виктора Поляничко хотел бы оспорить одно распространенное мнение, что социалистический строй в своей кадровой политике превыше всего ставил идеологический фактор (это-де и стало причиной его гибели) и при выдвижении людей на руководящие должности учитывались не столько профессиональные качества, уровень знаний, профессиональная подготовленность, сколько преданность партии. Если представить обобщенный портрет политической элиты, к которой принадлежал В. Поляничко – по комсомольской ли, или партийной линии, то неизбежно выделяешь общие характерные для них черты. Прежде всего свойственное большинству рабоче-крестьянское происхождение – дети рабочих, крестьян-землепашцев. Конечно, по нынешним временам рабоче-крестьянское происхождение ничего кроме иронии вызывать не может,а между тем это действительно так. Не родственные связи, а нелегкий с ранних лет труд и личное упорство приводили этих людей в верхние этажи политической элиты.