Иллюзион. В погоне за беглецами

Муравская Ирина

– А вы… а как… – изумлённо захлопала глазами Фокс. – Вы за всеми следите?

– Разумеется, нет, – улыбка тронула чётко очерченные контуры губ. – Просто мой сын редкостный болтун, – директриса оглядела присутствующих. – На этом всё. Можете быть свободны. На какое-то время, – Регина и Генри уже собирались уйти, но Есения Макарова тормознула их у двери. – Спасибо.

– Пока не за что, – отозвалась Фокс, неуверенно помявшись на пороге. Было видно, что она хотела задать вопрос, но не решалась. Ей услужливо помогли.

– Что? – дружелюбно улыбнулась директор.

– Почему мы? Почему вы не отправите Руслана?

– Для него и, соответственно, Алисы, куда уж он без неё, я припасла другое задание. Не переживай. Ущемлённым он себя чувствовать не будет.

– А рассказать ему я могу?

– Только если будете уверены, что рядом нет посторонних ушей.

Регина кивнула, давая понять, что приняла ответ к сведению и, уже больше не задерживаясь, вышла из кабинета, потянув за рукав замешкавшегося Генри, залюбовавшегося ярко-оранжевой птицей в клетке, проводившей уходящих громким чириканьем.

Есения Макарова, по каким-то собственным соображениям, не торопилась вызывать их в дальнюю дорогу. Ни на следующий день, ни через день, ни почти через неделю, когда в школу нагрянула обещанная комиссия в лице трех человек: двух мужчин и женщины. Колорит они, конечно, собой представляли тот ещё.

Один из мужчин так и светился пышностью. Румяные щёки и толстая шея, которую норовил придушить галстук с идиотской мимозой, навевали мысли о хорошем гемоглобине. Свисающее с ремня пузо едва сдерживали пуговицы рубашки, а короткие кривые ножки заставляли вспомнить о короле-неудачнике из старых сказок. Несуразный – вот как его можно было охарактеризовать.

На его фоне второй мужчина и женщина напоминали выкопавшихся из могил мертвяков. Они были… никакие. Сутулые, худые, приплюснутые. Черты лица обезличены. Глаза впалые. Столкнуться с кем-то из них в коридоре было чревато инфарктом. Казалось бы, вот кого стоит опасаться, так как толстячок на их фоне просто лучился добродушием. Вот только когда начались проверки стало понятно, что именно он главный в этом трио. И именно его прислали, чтобы сравнять Иллюзион с землей.

Всё с той же милой улыбочкой он, прихрамывая, прохаживался по классам во время занятий, устраивая нелицеприятные допросы учителям и задавая не менее коварные вопросы ученикам. Проверял каждый закуток от подвала до чердака, следил и вынюхивал, отмечая и записывая в блокнотик с пучеглазой собачкой на обложке любые неосторожные слова, дошедшие до его ушей. Ежедневно наведывался к озеру, пытаясь выискать водных драконов, но уходил ни с чем.

Феня ходил зелёный от злости. Он ненавидел, когда хозяйничали в его владениях. Ещё и отчитывали, как мальца. Другие учителя тоже были не в восторге. Давно по ним так не прохаживались. Однако приказ есть приказ. Есения Макарова убедительно просила коллег держаться и держалась сама. Сколько могла. А для этого нужно было недюжее терпение, так как трепать нервы визитёры умели, как никто.

Тоненькая ниточка самообладания лопнула на четвёртый день, когда худощавые мертвяки по приказу босса вздумали влезть в комнаты учеников. Представление состоялось в спальне кого-то из восьмиклассников. На шум и крики сбежался весь жилой корпус.

Признаться, Регина никогда ещё в жизни не видела директора в такой ярости. Разбитое окно блестело осколками в раме. Женщина из комиссии очумело трясла головой, сидя на полу посреди комнаты. Мужчину и вовсе впечатало в стену.

Есения Макарова застыла в дверях. Волосы взъерошенные, взгляд метал молнии. В этот момент обычно сдержанная женщина напоминала злобную Горгону, обращающую в камень несчастных путников.

На шум и крики прикатился толстячок-король.

– Да как вы смеете! – завопил он писклявым голоском, растолкав любопытные носы и врываясь в спальню. А тут ещё обнаружил своих людей, приходящих в себя после наложенной стихией воздуха магией. – Я буду жаловаться! Я непременно упомяну об этом в отчёте! Вы не имеете права вмешиваться в процесс работы!

– Ученические спальни под запретом. Для доступа сюда нужны веское основание и моё разрешение, – Есения холодно скрестила на груди руки. – Оснований, полагаю, у вас нет. Так же как и моего разрешения.

– У нас разрешение от вышестоящей инстанции на полный досмотр школы и прилегающей территории.

– Вчитайтесь в подпункты, господа, - осадила его та.
–  Разрешение не распространяется на жилые помещения, включающие туалетные и ванные комнаты, а так же спальни учеников и учителей. Так что требую покинуть ученический корпус. Сейчас же.

– Мы при исполнении, – важно пропищал толстяк. – И не уйдем. Или вам есть что скрывать?

– Для вас ничего не значат ваши собственные законы?

– Мадам, не глупите. В ваших интересах содействовать. Любое неповиновение будет расцениваться как нежелание сотрудничать. А вам этого не нужно. У вас и так не всё гладко. Показать список нарушений, который я успел составить? – он потряс блокнотом. – Пять страниц мелким шрифтом. И это только начало. А я уже могу его продолжить стоя прямо тут, – король-неудачник осмотрелся. – Комнаты обустроены не по принятым стандартам. Что за аляпистость красок? Что за вычурная мебель? Что за плакаты на стенах? Как ребенок может думать об учебе в таких условиях? Почему женские спальни не отделёны от мужских? Это грубейшее нарушение. Чему вы учите детей? Безнравственности? Что с вашей библиотекой? Почему она не систематизирована? Вы видели слой грязи на стеллажах? Ваши ученики, что, вообще не берут в руки книги? Неудивительно, что отсюда выпускаются ни на что не способные неудачники, которых потом…

Директриса угрожающе скрипнула зубами.

– Вон, – негромко процедила она.

 Толстячок от изумления заткнулся.

– Что?

– Я сказала: вон из школы. Чтобы через три минуты вашего духа на её пороге не было. Иначе я разозлюсь. Очень.

– Вы понимаете, что подписываете себе смертный приговор? – прошипел король-недоросток свистя ноздрями от гнева.

– У вас осталось две минуты сорок пять секунд.

– Вам конец.

– Две минуты сорок секунд.

Есения не менялась в голосе. Она не угрожала, нет. Она предупреждала. И всем было понятно, что слово она сдержит. Наконец, это дошло и до ходячих мертвецов. Переглянувшись, они выразительно уставились на босса. Молчаливый диалог продолжался всего мгновение.

– Зря. Очень зря, – на прощание бросил ей толстяк и торопливо нырнул в проход расступившихся ребят. Его соглядатаи поспешно засеменили следом.

Не сразу, но толпа начала рассасываться. Дело ускорилось, когда за дело взялся Феня, которого до этого, честно говоря, даже не замечали, слишком поглощенные происходящим. Теперь же не увидеть и не услышать его было сложно. Злобное рычание быстро превратило переполненную общую гостиную в редкую поросль зелени на пустыре.

Остались самые стойкие, те, у кого за долгие годы выработалось некое подобие иммунитета к замдиреткору. Среди них и Регина. Правда без Генри. Тот, наверное, сейчас был в учительском крыле и понятия не имел о том, что что-то не ладно. Это Фокс с Русланом бродили от нечего делать по родным коридорам, когда услышали звон стекла и топот ног. Ну а дальше сработал стадный инстинкт.