Иллюзия бессмертия

Снежная Александра

— Наирэ мар ишш хэ… — проникновенным шепотом слоилось в безмолвной пустоте, и пузырился черный песок, будто липкая жижа, вился толстыми змеями, заползая в рот и уши захлебнувшейся в безмолвном крике девочке.

Густая тьма сочилась из широко распахнутых глаз малышки, опутывала склоненную над ней колдунью плотным облаком, и видела в нем довольная собой Моргана светлый полет детской души, уносящей ее за заснеженные горы, бездонные пропасти да дремучие леса. Мелькали перед мысленным взором жестокой волшебницы белые псы — лохматые и огромные, что свирепой стаей

спускались в глубокий лог.

Припадая грудью к спине вожака и крепко сжимая его ногами, восседала на грозном звере дева юная. Темные кудри ее шелковой рекой вились по ветру, и яркое солнце играло в них искристой позолотой.

— Лицо ее хочу видеть, — прошептала Моргана.

— Покажи.

Обгоняя ветер, душа Эйрис понеслась сквозь вековой лес, но наткнулась вдруг у самой его кромки на незримую стену.

— Вперед, — губы женщины изогнулись в жутком оскале, уродуя холодную безупречность черт ее лица. Раздражаясь досадной заминке, она нетерпеливо выкрикнула: — Я сказала, покажи мне ее.

Злости колдуньи не было предела, когда вместо интересующего ее лица девушки видение явило совершенно иное — мужское, суровое, поросшее легкой щетиной и взирающее на Моргану вовсе не с должным страхом, а с легкой иронией.

Губы мага тронула дерзкая улыбка, и такая же отразилась в его искрящихся насмешкой глазах. Словно играл он с могущественной темной в гляделки, зная наверняка, что ей у него не выиграть.

— Нехорошо подглядывать, Моргана, — пророкотал Айт. Взгляд его заволокло тьмой, а туман вокруг колдуньи завертелся непроглядным смерчем, искажая изображение и выбрасывая ее в реальность пустынного Сада Душ рядом с превращающимся в прах телом Эйрис.

— Темный выродок, — ударила по песку ладонями Моргана, сгребла в кулаки горсть черных крупинок и яростно швырнула их в безмолвную пустоту. — Чтоб ты сдох. Ненавижу.

Песчаная взвесь на секунду застыла в воздухе, обрисовав крепкий мужской силуэт. Призрак качнулся. Безликий, бесплотный, он парил над полом, изменчиво покачиваясь и искрясь в пучках света, льющегося из окон в потолке.

— Пошел вон, — небрежно взмахнула ладонью колдунья, не утруждая себя заботой даже его развеять.

Фигура замерла в шаге от недоуменно приподнявшей брови Морганы, а после ринулась на колдунью темным потоком, словно в помещение ворвался ретивый ветер и решил поиграть со злой волшебницей, осыпав ее с ног до головы черной пылью.

Отплевываясь и кашляя, женщина вскочила на ноги, изрыгая отчаянную ругань и проклятия.

— Покажись, — вращаясь волчком, кричала она. — Кто ты? Явись мне. Тварь.

Свет искрил радугой в черных песчинках, разбавляя сонную тишину Сада Душ яркими красками дня, и его неподвижное безмолвие теперь нарушала только злобно мечущаяся тенью колдунья.

Тяжело дыша, она наконец замерла, устав от тщетной попытки найти неведомого бунтаря. Вокруг было тихо и безмятежно спокойно. Ни шороха, ни движения. О произошедшем здесь несколько мгновений назад напоминал лишь увязший в песке оберег Эйрис.

Моргана наклонилась, ухватилась за него двумя пальцами и брезгливо поморщилась, словно ей пришлось взять в руки что-то отвратительно грязное и мерзкое.

— У меня еще много расходного материала, проклятый одарин, — куда-то в пустоту бросила она.

Взмахнув широкими рукавами, Моргана вздыбила вокруг себя дымные крылья и бесшумно растворилась в воздухе.

ГЛАВА 5

Звериная стая неслась по улицам Ривердола белой лавиной, побуждая маленьких мальчишек с веселым гиканьем бежать за ней следом, замужних женщин укоризненно качать головами, а молодух завистливо коситься на припавшую к спине огромного рохра Вайолет.

Миновав огораживающий дворец короля Одра частокол, псы коловоротом закружили по широкому двору, сбрасывая в прыжке личины и оборачиваясь крепкими молодыми парнями.

Споро соскочив со спины Доммэ у самого крыльца, Вайолет не успела и двух ступеней ногами пересчитать, как брат, в секунды настигнув ее, крепко ухватил за руку и поволок в дом.

— Доммэ, остынь, — тут же полетело в спину напряженно двигающему желваками парню.

— Не мешайся, Кин, — рявкнул младшему брату молодой рохр, зло отворив ногой высокие двери.

Подхватив молчаливо кусающую губы Вайолет на руки, Доммэ, легко перепрыгивая со своей ношей через ступени, помчался в верхние палаты, а когда добрался до комнаты сестры, опустил ее на пол и навис над ней, сверля тяжелым порицающим взглядом.

— Доммэ…

— морщась и заламывая пальцы, шагнула вперед Вайолет, пытаясь прижать ладошку к груди рохра. Рожденный в Чертоге Волка, буйный да порывистый, он всегда стихал, словно усмиренный ураган, стоило сестре ласково его коснуться или одарить нежной улыбкой.

Не знала Вайолет, дар ли ее светлый так на Доммэ действовал, или то, что с детства ни в чем ей от братьев отказа не было, но только пользовалась она их слабостью совершенно беззастенчиво, не чувствуя в том за собой никакой вины.

— Ты мне что обещала? — отступив на шаг, так и не позволив Вайолет к нему притронуться, заломил русую бровь парень.

От укоризны, сквозящей в его голосе, девушка поежилась и стала чувствовать себя еще неуютнее, чем прежде. Обещала Вайолет брату в дни полных лун не ходить одна в лес. Только до поудани* было еще две четверти круга, а Доммэ злился так, словно на небе уже загорались первые зори.

— И что ты меня вычитываешь, как батюшка? — рассердилась Вайолет. — Уж и поутрось* нельзя за зелен-ягодой сходить?

Сочные ягоды зеленики набирали полную силу лишь на восходе солнца, и если их не собрать в этот час, то сладкие, как мед поутру, к вечеру они становились кислыми, как уксус. Сбор этого лакомства был любимым занятием местных девушек — и время с пользой проведенное, и посекретничать да поболтать о всяких глупостях никто не мешал.

— И где же твои ягоды? — Доммэ оглядел Вайолет с ног до головы и, посмотрев в упор, выжидающе замолчал, да так красноречиво, что девушке под пол провалиться захотелось.