Иллюзия бессмертия
Шрифт:
— Принимаешь ли ты сторону Света? — излишне резкий голос Урсулы выдернул Вайолет из состояния мрачной задумчивости, и, высоко подняв голову, она сделала последний шаг.
Выбор… Чужой и неприветливый мужчина сказал, что он у нее есть. Наверное, именно сейчас Вайолет была с ним согласна. По крайней мере, все же стоило попытаться спасти тех, кого она так любила: маму, отца, братьев, рохров, которых всю жизнь считала семьей.
Глубоко вдохнув, Вайолет спокойно посмотрела в бездонно синие глаза Первой одэйи и без сомнения произнесла:
— Принимаю.
— Нарекаю
Растерянно оглядываясь на повторяющих за Урсулой этот жест почтения маму, отца и остальных рохров, Вайолет наткнулась взглядом на глядящего на нее в упор Айта.
Кто бы сомневался, что у темного одарина произошедшее вызовет хоть какую-то эмоцию. Нет, от него меньше всего ожидала девушка чего-то, похожего на одобрение или благодарность. И почему ее вообще задевал этот бесчувственный чурбан?
Тот самый чурбан, вызывающе нагло разглядывая Вайолет, подошел к ней почти вплотную, но лишь для того, чтобы, демонстративно порывшись в кармане свой куртки, вытащить оттуда какой-то мешочек.
— Возьми, — протянул он его Урсуле.
— Следы будешь заметать ты. Я пойду впереди. Собери себе и ей теплые вещи. В горах будет холодно.
— Мы принесли вещи для Вайолет, — отозвался Одр. Из темноты дверного проема вперед выступил Кин, протягивая Вайолет туго набитый заплечный мешок. Шумно вздохнув, девушка бросилась к брату, попав в его крепкие объятия.
— Я пойду с ней, — к твердо отчеканившему это Доммэ мгновенно повернулись все присутствующие. — Я не отпущу ее одну неизвестно с кем в дорогу, полную опасностей.
— Я тоже пойду с ними, — руки Кина ощутимо крепко сжали плечи Вайолет, не оставляя ей сомнений, что брат от своих слов не откажется.
Такая горячая преданность и поддержка братьев трогала девушку до глубины души, вот только все портила мысль о том, что родители в таком случае останутся совершенно одни, лишенные всякой возможности узнать какие-либо новости о своих детях.
Вайолет отчаянно замотала головой, и в этот момент заговорил отец:
— Вожаки всех кланов согласны отправить своих самых быстрых и сильных рохров с вами. Каждый из них готов защищать принцессу, обещанную рохрам пророчеством Виэйры.
Белую Виэйру считали матерью всех рохров. В детстве матушка рассказывала Вайолет, что являлась она оборотням в образе снежной старицы, с длинными до самых пят седыми волосами. В глазах ее всегда танцевала вьюга, а сотканное из снежинок платье меняло свой цвет от льдистой синевы до вымораживающей белизны. Вот только ни о каких пророчествах девушка слыхом не слыхивала, и теперь упрямо смотрела на Урсулу, ожидая, что та удосужится прояснить очередную загадку.
Но вместо одэйи в разговор вновь встрял Айт, всколыхнув в Вайолет приступ какой-то бесконтрольной злости:
— Все рохры не пройдут через барьер, — с раздражающим спокойствием заявил он. — С искрой инглии нас всего трое. От новой Хранительницы, как от мага, толку пока никакого, а мы с одэйей сможем провести через дорогу по Мертвому леднику только двоих. Если не передумали, решайте, кто это будет.
— Не передумали. Я пойду, — холодно бросил ему Доммэ, на что одарин лишь безразлично повел бровью.
— Мне кажется, будет правильно, если с Вайолет отправимся мы с Доммэ, — поддержал брата Кин. — И нам спокойнее, и ей будет не так страшно.
Тяжелый вздох Арви нарушил возникшую паузу, и, обняв жену, Одр согласно кивнул:
— Да, нам тоже так будет спокойнее.
На что Урсула сердито пробормотала себе под нос что-то про полное отсутствие спокойствия у нее и, превратившись обратно в угрюмую ведьму, гаркнула на рохров, чтобы выметались на улицу и не мешали ей собираться в дорогу.
Когда в доме остались только она и Вайолет, старуха, порывшись в сундуке, достала оттуда новенькие сапоги из какого-то странного материала. Поставив их перед переодевшейся в брюки и рубаху девушкой, Урсула коротко кивнула:
— Обувай. Эти сносу не имеют. Из шкуры хиоза.
— Хиоза? — переспросила Вайолет. — Кто такой хиоз?
— Доберемся до Тэнэйбры, там и узнаешь, кто такие хиозы, ильсинги и прочая нечисть.
Желание знакомиться с ними у Вайолет почему-то мгновенно пропало. На голову девушки вдруг мягко опустилась сухая ладонь Урсулы, и узловатые пальцы ласково погладили смоляные кудри.
— Знаю, что тебе страшно, детка, — с несвойственной ей мягкостью проронила волшебница. — Но дорогу осилит идущий. Ты справишься. Я, может, и не самая добрая учительница, но всем, что умею и знаю, готова с тобой поделиться.
— Спасибо, — прижавшись к руке Урсулы, прошептала Вайолет. — Не знаю, чтобы я без тебя и делала.
Старуха тихо покряхтела, шмыгнула носом и, окинув взглядом свое жилище, похлопала девушку по плечу:
— Пора. Хватит рассиживаться. Нам до утра лес пройти надобно.
ГЛАВА 8
Влажная тьма раскрыла Айту свои объятия, и он без страха шагнул в непроглядное марево, полностью изолирующее его от мира звуков, запахов и цветов.
Тягучая волна возбуждения накрыла почти мгновенно, заставляя до боли сжимать зубы и тяжело сглатывать.
По виску щекотно покатилась капелька пота, а у самого уха одарина раздался такой знакомый искушающий смех:
— Ты единственный, кто так отчаянно мне сопротивляется. Почему? Айт…
Имя одарина в ее устах звучало как бесстыжая ласка, царапая ножом по оголенным до предела нервам. Пульс колотился с частотой барабанной дроби, набухший член в болезненном спазме прилип к животу, и дикое желание сжать его рукой, чтобы несколькими резкими движениями закончить эту пытку, становилось навязчиво-невыносимым.