Иллюзия бессмертия

Снежная Александра

С легкой улыбкой глядя в сверкающие злостью глаза Доммэ, мужчина ребром ладони резко ударил по затылку сидящую рядом Урсулу, вырубив ее практически мгновенно. Это было подло. Одэйя ему доверяла и только поэтому подпустила к себе так близко, но Айту сейчас было наплевать. Ей это тоже послужит хорошим уроком. Надо всегда быть начеку. Верить нельзя никому.

За секунды на лицах обоих рохров промелькнуло столько разных эмоций, таких знакомых и понятных Айту: недоумение, растерянность, шок… и, наконец, ослепляющая ярость.

Того, что помоложе, одарин молниеносно припечатал сокрушительным силовым ударом под дых, отбросив куда-то в кусты и, кажется,

переломав половину ребер. Благо, что мальчишка — оборотень, через полчаса все срастется. Вот только в реальном бою никто не даст ему эти полчаса передышки, там он практически труп. А вот со старшим одарин собирался играть долго — так долго, чтобы мгновения показались ему вечностью, пропастью, в которую бы он падал мучительно, бесконечно, и никак не мог разбиться. Потому что только смерть может облегчить терзающую мозг и сердце боль, стереть из памяти страшные картины того, что невыносимо хочешь забыть, но почему-то не можешь.

Пожалуй, при других обстоятельствах Айт посчитал бы оборот рохра восхитительно красивым. В секундном превращении оборотня взгляд одарина вычленил, как плавно изгибается в полете звериное тело, вытягиваются острые когти и сверкают смертоносные клыки, желая разорвать ему глотку, а затем Айт ударил волной магии снежному псу в самое сердце. Слабо, даже меньше, чем вполсилы — ровно настолько, чтобы обездвижить и не лишить сознания.

В желтых глазах падающего наземь рохра плескалось столько ненависти, что ею можно было наполнить целое море, но темный одарин уже смотрел не в них.

Черные брови Вайолет удивленными дугами взлетели вверх, а тонкие руки в растерянном жесте уперлись в грудь Айта, когда он, опрокинув ее на спину, придавил к земле своим телом. Она все еще не понимала, что происходит. Яд страха не отравил красивые черты ее лица. Яркие, словно испачканные соком малины, губы Хранительницы беззащитно дрогнули, и Айт непроизвольно сглотнул, вдруг ощутив сумасшедшую, похожую на манию потребность попробовать их на вкус. Такие ли они сладкие, как кажутся?

Запустив пальцы в искрящийся каскад разметавшихся по траве волос девушки, одарин склонил голову, длинно втянул носом воздух, наслаждаясь ее нежным, едва уловимым ароматом. Он почти коснулся ее губ своими, их тепло уже опаляло кожу, когда в горло жестко и уверенно уткнулось холодное лезвие ножа.

Завороженно глядя, как в фиолетовых глазах Вайолет закручиваются темные вихри, Айт хрипло произнес:

— Правильная реакция, Фиалка. Только нож нужно не к горлу приставлять, а не раздумывая бить им в печень. Вот сюда, — осторожно обхватив запястье девушки, он переместил ее руку с ножом к своему животу.

Она лихорадочно дрожала под ним. Эта дрожь передавалась Айту, разливаясь по телу неожиданной волной возбуждения. Урок закончился, надо было слезть с девчонки и подняться, но вместо этого мужчина еще сильнее вжимался пахом в ее бедра, испытывая какое-то извращенное наслаждение от вида ее смущения. Бледные щеки стали пунцовыми, губы соблазнительно яркими — невыносимо хотелось их лизнуть, а в распахнутых фиалковых глазах по-прежнему не было ни отвращения, ни страха. Маленькая дурочка. Откуда она знала, что он не позволит себе зайти дальше? И почему не удавалось считать даже отголосков ее эмоций? Сейчас они у нее были особенно сильными, одарин понимал это умом, но впервые в жизни не мог почувствовать.

Резко поднявшись на ноги, Айт отвернулся от Вайолет и направился к валявшемуся в нескольких шагах Доммэ. Парень смог вернуть себе свой человеческий облик,

но не контроль над телом. В золотистых глазах оборотня еще цвела боль, но в их глубине уже расправляла свои багровые крылья обжигающая ненависть. Мысленно он уже убил Айта сотню раз, разорвал на части и с наслаждением пил его кровь.

— Никогда не смотри в глаза мага, — опустившись перед рохром на корточки, назидательно произнес Айт. — Нападай сзади. Сразу перекусывай шею или отгрызай голову. Так у тебя будет шанс выжить.

Оставив мальчишку, одарин подошел к Урсуле и, осторожно приподняв волшебницу, стал хлопать ее по щекам.

Не важно, сколько лет было первой одэйе и как паршиво она себя чувствовала после нападения Айта — била она выверенно и мощно. Невыносимая боль распускала внутри одарина свои щупальца, но, глядя на мечущую синими глазами сердитые молнии Урсулу, мужчина лишь улыбался.

— Сволочь темная, — потирая затылок, Урсула гневно оттолкнула протянутую ей руку мужчины. — Мог бы и предупредить. Надо было тебе в похлебку семян синюшницы насыпать, чтоб из кустов до подани* не вылезал.

Беспокойно мотающийся вокруг ведьмы ветерок со всей силы свистнул одарину в ухо, потом ударил воздушной струей в лицо, а после злобно пнул в спину.

— Стареешь, одэйя, — небрежно отмахнувшись от него, заметил Айт. — Расслабилась среди рохров.

— Поучи меня еще, — огрызнулась Урсула. — Вон, им мозги вправляй, — кивнула на начинающих приходить в себя рохров она. — Со своими я без тебя разберусь.

— А заодно объясни своей ученице, что нельзя доверять темным магам, — Айт демонстративно повернулся к Вайолет и, поймав на себе ее пронзительный взгляд, низко и глухо добавил:

— Никогда.

ГЛАВА 9

Вайолет смотрела в спину покидающему поляну одарину, все еще переосмысливая то, что сейчас произошло.

В Ривердоле на праздники и гуляния молодые рохры часто устраивали силовые поединки, но ни на одном из них девушка не видела ничего подобного. За считанные секунды Айт вывел из строя всех ее защитников, продемонстрировав, как уязвима и беспомощна она на самом деле. Вайолет и глазом моргнуть не успела, как оказалась придавлена к земле тяжелым мужским телом. Сотни совершенно разных мыслей проносились в ее голове, пока она смотрела в глаза Айта, безошибочно угадывая, что в этот миг он, пытаясь проучить Доммэ, за что-то наказывал не его, а себя. Как бы внимательно ни прислушивалась Вайолет к голосу своего дара, ничего внутри даже не дрогнуло. Не чувствовала девушка исходящей от одарина опасности, а потому и нож вытащила у него из-за пояса только тогда, когда поняла, что мужчина сейчас ее поцелует.

Из всего произошедшего именно это было наибольшим потрясением.

В какой-то миг взгляд Айта утратил привычную холодность, и в нем появилось нечто совершенно неожиданное, обжигающе-горячее, отчего Вайолет стало колотить в лихорадочном ознобе. Руки мужчины вдруг осторожно обняли ее лицо, кончики пальцев зарылись в волосы, нежно поглаживая кожу.

Его прикосновение что-то сделало с Вайолет. Словно тысячи тлеющих искорок рассыпались по всему телу, наливаясь жаром, грозя вспыхнуть ярким пламенем и выжечь до белого пепла. Вайолет испугалась не Айта, а своей реакции на его, такие близкие к ее губам, губы. Это — как слишком долго смотреть на огонек свечи, понимая, что готова провалиться в мерцающий рдяными всполохами свет, а если решишься — сияющая красота тут же обернется гибельной болью.