Иллюзия греха
Шрифт:
Знал бы он, куда мне сейчас хотелось запихнуть ему эти леденцы. Сдержать свои эмоции стоило огромного труда.
Собственно, это было предсказуемо. Стоун практически на второй день нашего знакомства громко заявил о своем истинном отношении к курению.
– Не злись, – примирительно произнес докторишка, которого я сейчас была готова растерзать. – Тебе не идет!
– Мне болеть не идет, – огрызнулась я.
Даже представить страшно, как я сейчас могу выглядеть. Красный нос, потрескавшиеся губы, серый цвет лица,
– Наоборот, – возразил Дей. – Когда ты беспомощная, ты очень милая.
Я посмотрела на него с сомнением. Серьезно, что ли? Не верю.
– Пожалуй, спишу эту глупость на приободряющий комплимент пациентке, – сухо ответила я. За отсутствие сигарет я была зла на доктора настолько, что даже его попытка меня отвлечь провалилась. Разговаривать больше не хотелось. – Дей, уже поздно. Я буду спать.
И плевать, что уже выспалась за день.
Когда Стоун ушел, я еще долгое время ворочалась в темноте, слушала свист ветра на улице, считала проезжающие мимо машины по шуму колес.
Временами заходилась в кашле, но давила приступы в подушку. Не хотела будить Деймона. Что-то подсказывало мне, спит доктор очень чутко и даже сквозь сон прислушивается к моему состоянию.
Уже перед самым рассветом мне наконец-то удалось уснуть, чтобы проснуться через несколько часов.
Стоун вошел в палату, толкая перед собой низкий столик с тарелкой овсяной каши и стаканом травяного напитка, рядом с едой находились слуховая трубка, пузырьки с лекарствами и газета.
– Как себя чувствует больная? – приветливо поинтересовался врач, на что был удостоен благородного молчания. – Обиделась за сигареты?
Пришлось кивнуть.
– Можешь продолжать дуться, но пока ты здесь, курить не будешь, – твердо сказал он и приступил к утреннему осмотру.
Я терпеливо дала послушать легкие, прощупать пульс, измерить температуру.
– Уже лучше, – прокомментировал он.
Но я ему опять не ответила.
Да, я вредная. Да, я буду дуться. И пускай он хоть миллион раз прав, но мог бы сразу сообщить, что не принесет сигарет, а не делать подобный сюрприз.
Когда он ушел, я самостоятельно съела кашу, выпила травяной настой и потянулась за газетой.
У себя дома я редко читала прессу. Моими информаторами становились клиенты из высшего света. Мужчины порой были еще большими сплетниками, чем женщины, и этот факт способствовал моей отличной осведомленности.
Газеты я покупала лишь раз в месяц – альманах с самыми важными событиями за прошедшие тридцать дней.
У доктора же был явно другой подход к получению новостей. Он прессу читал ежедневно, иначе как объяснить сегодняшний номер «Панемского вестника».
Из-за насморка я лишилась возможности вдохнуть аромат свежей печати. Жаль. Этот запах мне нравился.
Первая же новость на главной полосе заставила меня улыбнуться.
«Лорд Мартин – мужеложец!!!» –
«Сенсация! Представитель Великого Совета лорд Мартин уличен в запретной связи! Завидный жених Панемской Столицы был замечен в одном из баров Черного Города в компании нескольких мужчин запретных нравов…»
Я едва не расхохоталась – какое милое определение для куртизанок мужского пола. Черный Город же был известен как район на окраине Столицы, где обретались мужчины нестандартных наклонностей.
«Конечно, наш корреспондент предположил, что видный муж Страны находится в столь скандальном месте по делам политическим и государственно важным, однако фривольное поведение лорда рассеяло эти сомнения.
Нашим читателям остается лишь задуматься: впервые ли представитель правительства посещает столь ужасные места и не повлияют ли дурные наклонности лорда Мартина на политику Панема в частности?»
Да уж! Я отложила газету в сторону, напоследок полюбовавшись на фотографию Мартина в объятиях двух мускулистых полураздетых юношей.
Меня в этом безобразии волновало лишь два вопроса.
Первый: почему лорд столь неосмотрительно прокололся? И второй: зачем ему два мальчика?
Фантазия рисовала шальные сцены, заставляя позавидовать развратности тонкоусого лорда.
Ну кто бы мог подумать, что даже со стертыми воспоминаниями истинные наклонности Мартина так быстро дадут о себе знать?
И это было бы, наверное, весело, если б не так грустно и опасно.
Что, если это мой прокол и я где-то недоработала, и теперь сознание обманутых мужчин ищет лазейки, как обойти наложенные блоки? Что, если у таких, как барон Дорэти, слетят тонкие настройки и они пойдут убивать?
Даже думать не хотелось. Мне оставалось рассчитывать лишь на то, что лорд Мартин дошел до своих желаний собственным умом.
Больше интересных новостей в газете не нашлось.
Время тянулось в скучном разглядывании стен и потолка.
В обед ко мне на пять минут заглянула Каролина, принесла теплый суп, запеченный картофель и миндальные пирожные на десерт, сказала, что Стоун на приеме и у него сегодня аврал из-за пациентов.
Подруга поинтересовалась моим самочувствием, убедилась, что я ощущаю себя неплохо, после чего ушла.
К ужину я уже полезла на стену от скуки. Целый день в четырех стенах. О том, чтобы выйти на улицу, я даже помыслить не могла. Встав единственный раз по нужде, едва сумела дойти до ванной комнаты по стеночке, а потом так же вернулась к кровати. Устало рухнула на подушки и долго не могла отдышаться.
Сейчас я не представляла, как доктор собирается вылечить меня за оставшиеся полтора дня.
Когда Стоун вечером сам принес ужин, я была готова его простить за сигареты, лишь бы он пообщался со мной и хоть как-то скрасил одиночество.