Иллюзия отражения
Шрифт:
Последнее она могла бы и не говорить. Запах бурбона стоял такой, что любые насекомые должны были безвременно гибнуть еще на подлете. И тут – по ногам Вернера потекла пахучая струйка.
Брезгливость на лице Али Латифа сменилась презрением. Уголки губ опустились вниз, он отвернулся. На лице же Вернера застыло выражение мутного недоумения, и он опустился на песок.
Охранники ослабили хватку. Как ни странно, с появлением Фреда они напряглись и стиснули меня с обеих сторон с удвоенной силой. Сжимая в свободных руках метательные
Вернер произнес, едва сдерживая слезы:
– Ребята... Вы меня презираете... А я вас так люблю...
Али Латиф уже подошел к автомобилю, повернулся, произнес тихо, но отчетливо:
– Bastard!
Выстрел хлестнул сухо, пуля прошила голову Али Латифа; на песок он упал мертвым. Еще два выстрела слились в один, и оба водителя в автомобилях обездвиженно замерли.
Вернер перекатился, ушел от ответного огня Кински и следующей пулей свалил одного из моих провожатых. Второй успел швырнуть во Фредди клинок, я приобнял его за лацкан, притиснул вплотную, повернул... Две тяжелые пули «люгера», выпущенные Бетти в меня, пробили ему спину.
В глазах девушки мельтешила паника. Она перевела ствол на Вернера, выстрелила... Я выдернул из-под пиджака оседающего охранника другой нож, бросил резко, без замаха... Клинок свистнул, рассекая воздух, и угодил Кински под ключицу. Она выпустила рукоять пистолета и упала рядом с Али Латифом в беспамятстве болевого шока.
Али Латиф безжизненно смотрел на далекие звезды. Ушел он легко. С верой, что все в этом мире происходит по воле Всевышнего.
Глава 81
Вернер сидел на песке и улыбался во весь рот. Я подбежал к нему, наклонился:
– Ранен?
– Пустое. Из «парабеллума» – в икру, сквозная. Нож – так, загривок поцарапал. Парень поспешил. А Бетти Кински – совсем не боец. Могла бы завалить сначала тебя, потом меня. Или наоборот. Стреляет метко. Но суетится. Потому что трусит. Как ее угораздило связаться с этой шпаной?
– Любовь.
– А-а-а... – протянул Вернер, перевел на общеупотребительный: – Слаба на передок.
– Так ведь и мужчина каков.
– Это точно. Только ему теперь все равно. Ей тоже?
– Нет. Болевой шок. Подключечный нервный узел. Крови нет: ни артерия, ни вена не задеты.
– Мастерский бросок.
– Чего не сделаешь с испугу.
– А я? Все-таки, как я его достал! Гениально.
– Гениально, – кивнул я.
– Ни от кого похвалы не дождешься. А доброе слово и кошке приятно. Дрон, тебя не затруднит – тут метрах в тридцати в кустах баульчик. А то если ты думаешь, что мне приятно сидеть в мокрых портах на здешнем песке... Да и аромат, как от памперса. Или от сникерса. Я их всегда путаю. – Вернер вздохнул. – И чего не сделаешь ради большого искусства?!
Я кивнул, сбегал за баулом, принес, спросил:
– Помочь?
– Штаны переодеть?
– Раны перевязать.
– Справлюсь.
– Есть чем?
– А то.
Вернер расчехлил баул. Я вынул стерильный пакет, спирт и поспешил к Бетти. Подобрал «парабеллум» за ствол, бросил в целлофановый пакетик. Из сумочки Кински извлек «глок», стер свои отпечатки, вложил сначала в ее ладошку, потом упаковал пистолет в тот же пакет. Наклонился над девушкой: ресницы ее затрепетали, но Кински сделала вид, что сознание к ней не вернулось. Ну тогда, красавица, без обид... Одним движением вынул клинок, Бетти вскрикнула, я прижал к порезу пропитанный спиртом бинт, закрыл рану пластырем.
– Жить будешь, девушка. Вот только с кем – не знаю. И где – тоже.
– Дронов... Ты...
– Без обид. – На этот раз я спеленал ей руки скотчем, то же проделал и со щиколотками. Извлек из-под штанины джинсов двуствольный «дерринджер», спросил: – К войне готовилась? Ты даже не знаешь, что это.
Не знает. И не объяснишь. Вступаешь в схватку – не думай о смерти, не думай о жизни, работай.
– Ты... Ты... – Девушка закашлялась, изо рта ее вырвалось шипение.
Выслушивать это я не стал. Вернулся к Фреду. Тот сидел на песке и казался вполне довольным собой. Он успел провести «водные процедуры» при помощи пакетика шампуня и большой бутылки минеральной, поменял шорты, обработал раны и запечатал их на скорую руку.
– Какие планы, Дрон?
– Как и перспективы: неясные.
Я зарыл пакет с оружием в песочек. Неглубоко. Чтобы люди Данглара искали недолго. А уж какие обвинения они выдвинут Бетти Кински – их забота.
– Пошли отсюда, – сказал Вернер. – Лучше бегом. А то Данглар, как вернется, рассвирепеет: в его песочнице – да так намусорили!
На окраине набережной уже собрались любопытствующие; мелькнули стекла биноклей.
– А сможешь? – спросил я.
– А то. До моря. Там катер.
Через пять минут мы шли на катере вдоль пляжа.
– У тебя мобильный на ходу?
– Пользуйся, – передал мне аппаратик Вернер. – Можешь оставить. Мне больше не пригодится.
Я отошел к корме, набрал полученный от Вересова номер. Трубку он взял после первого же гудка.
Кратко, но внятно, я объяснил, как вернуть милую девушку Катю из Зазеркалья. Женя Вересов выслушал все, не переспрашивая, отчеканил короткое «есть», спросил только:
– Все достоверно?
– Абсолютно.
– С тобой можно связаться по этому номеру?
– Нет. Сам свяжусь. – Я нажал отбой и выбросил аппаратик в воду.
– Где тебя высадить? – спросил Фред, когда я вернулся на сиденье.
– Давай за мыском.
Вернер приглушил мотор, катер задрейфовал метрах в пятидесяти от берега.
– Извини, Олег, если что не так.
– Ты что, Фред? Если бы не ты, меня бы сейчас в капустку расшинковывали.
На кого он работает, я даже спрашивать не стал. Но какие-то мысли на этот счет у меня были. Вспомнил про доброе слово и сказал: