Иллюзия
Шрифт:
— Я звонил на ее номер чуть ли не через каждые пять-десять минут. Начал я, наверное, где-то около половины четвертого, но она не отвечала. Но раньше она никогда не допускала, чтобы я так переживал. Я знал… Минутку. — Он с трудом поднялся на ноги. — Минутку, — повторил он и выбежал из комнаты.
Дог какое-то время смотрел ему вслед, затем осторожно подошел к Пибоди и поднес лапу к ее колену.
— Может быть, собаке хуже, чем всем остальным, — пробормотала Пибоди и, как могла, постаралась успокоить животное.
Глава 2
Ева поднялась с дивана, решив пройтись по комнате, чтобы снять накопившееся напряжение и получше прочувствовать характер жилища Дикенсонов.
Повсюду фотографии в рамочках. Семейные снимки, большей частью демонстрирующие Марту Дикенсон в самые счастливые дни ее жизни с мужем и детьми. Снимки детей: серьезная и красивая девочка, еще только на подступах к переходному возрасту, и хорошенький мальчуган с заразительным обаянием, голос которого встретил их сегодня у дверей.
Картины… В основном пейзажи, среди них много морских — все в приглушенных, спокойных тонах. То искусство, которое понимают и любят обычные люди, подумала Ева.
Ничего излишне яркого и помпезного ни в произведениях искусства, ни в обстановке. Приоритетами для Дикенсонов были уют и удобство для детей.
И, возможно, для собаки. В целом для всей семьи.
Все в доме говорило об очень больших деньгах. Не слишком навязчиво и отнюдь не демонстративно, но достаточно недвусмысленно.
Огонь в камине пылал так же, как и на одном из снимков в окружении рождественских подарков, детей и больших красных цветов, традиционного праздничного украшения. Настоящий камин с настоящими дровами.
Дикенсон не позволяет погаснуть огню в домашнем очаге, подумала Ева и тут же с грустью напомнила себе, что это не помогло ни ему, ни его жене.
— Очень просторная гостиная, — заметила Ева как бы между прочим.
— Двое детей и такая громадная собака. Им нужен простор.
— Да, наверное. Дома в пригороде у них нет, поэтому они решили соединить здесь все его плюсы с плюсами городской квартиры. Он — адвокат в адвокатской конторе, я правильно помню?
— Да, и ее совладелец. «Граймс, Дикенсон, Харли и Шмидт».
— Постоянно задаюсь вопросом: почему все адвокатские конторы сразу же можно узнать по их названию? На чем он специализируется?
Пибоди пыталась удержать на коленях одновременно и планшет, и голову собаки.
— На земельной собственности и на налоговом законодательстве. В общем, на денежных делах.
— Как и наши основные свидетели. Интересно. Надо посмотреть, нет ли какой-нибудь связи между Дикенсоном с его фирмой и Уайтстоуном с компаньонами.
— Фирма Дикенсона занимает два этажа в… здании Рорка. Там находится ее основной офис.
— Еще один лакомый кусочек недвижимости.
— Явных пересечений между ним и свидетелями нет, но, возможно, у них есть общие клиенты.
— Я почти уверена в этом.
Ева замолчала, услышав звук открывающейся входной двери.
В комнату быстрым шагом вошла судья Дженнифер Янг. Заметив Еву, она чуть не споткнулась, и на какое-то мгновение — всего лишь на мгновение — показалось, что она как-то неожиданно обмякла. Но практически тут же расправила плечи, и на лице застыло непроницаемое выражение. Янг сразу же проследовала к Еве, оставив позади мужчину довольно хрупкого телосложения с восточной внешностью.
— Лейтенант.
— Судья Янг. Позвольте выразить мои соболезнования.
— Спасибо. Как мой брат?
— Ему нужно было уединиться.
Судья Янг понимающе кивнула.
— Дэниел, это лейтенант Даллас и детектив Пибоди. Познакомьтесь, мой муж, доктор Янг.
— Как дети? — спросил доктор Янг. — Они знают?
— Дети спят. Не думаю, что им что-то известно.
Дог уже успел отбежать от Пибоди и, помахивая хвостом, как плетью, стал ластиться к судье и ее мужу.
— Все в порядке, Коди, хороший мальчик. Сядь. Ну сядь же.
Поразительная женщина со смуглой гладкой кожей, темными глазами слегка навыкате и с репутацией жесткого и бесстрашного профессионала, судья Янг погладила дога по голове. Нежно погладила.
— Мне необходимо поговорить с Дензелом. Я знаю, у вас к нему много вопросов и времени всегда в обрез, но я займу всего несколько минут… — Она осеклась, увидев вошедшего Дикенсона. На его опухшее от слез лицо было больно смотреть.
— Дженни. О боже, Дженни. Марта.
— Я знаю, дорогой, я знаю.
Она подошла к нему, обняла.
— Кто-то свернул ей шею.
— Что? — Судья обхватила его лицо обеими руками. — Что ты сказал?
— Мне сказали, что кто-то свернул ей… Почему я не сумел заставить ее взять такси? Мне следовало самому позвонить, чтобы за ней прислали машину.
— Тише, успокойся. Пойдем со мной. Сейчас мы ненадолго пройдем в другую комнату. Обопрись на меня, детка. Дэниел.
— Да, конечно. — Янг повернулся к Еве. — Может быть, сварить кофе?
Ева знала: сейчас она может что угодно отдать за чашку кофе, но ей не хотелось терять время.
— Нет, спасибо. Все в порядке. Вы были дома, когда Дензел позвонил вашей жене?
— Да. Около полуночи, и он уже тогда был страшно встревожен. Марта не отвечала на его звонки, и прошло уже почти два часа с того времени, как она должна была вернуться домой. К тому моменту он уже связался с ночной службой безопасности. Где-то около десяти они занесли ее в свой список. Он позвонил и в полицию, но вы же знаете, как нерасторопна бывает полиция в случае подобных звонков: жена долго не возвращается домой. Поэтому он и стал звонить сестре в надежде на помощь.