Иловайский капкан
Шрифт:
– И что теперь с русским будет? – разглядывая пленника, спросил Блад, а Родригес с Пирсоном выжидательно уставились на рассказчика.
– Как храброму воину, мы предложили ему принять ислам. Он отказался, за что завтра будет забит камнями.
– Я бы с удовольствием на это взглянул, – растянул в улыбке губы Залесски. – Не люблю раша.
Спустя еще пару часов президент с хозяином вернулись, и гости отбыли на вертолете в Кабул, тихо и без приключений.
А когда после ужина все четверо, прихлебывая пиво из банок, сражались в номере в покер, Блад поинтересовался у Залесски, за что тот не любит русских.
– Они бешеные звери, – отложил карты в сторону майор. – Расскажу вам одну историю. В середине восьмидесятых я был в группе военных инструкторов в Пакистане, где под Пешаваром, в кишлаке Бадабер, мы готовили боевиков-моджахедов для заброски в Афганистан. Там же, помимо учебного центра с полигоном, казармами и складами оружия, находился лагерь, где вместе с пленными афганцами содержались и русские, полтора десятка человек из так называемого ограниченного контингента.
В основном офицеры и сержанты. С последними мы плотно работали, пытаясь обратить в ислам и заставить воевать на стороне талибов. Но в один из вечеров, когда охрана лагеря на плацу, совершая намаз, молилась Аллаху, они бесшумно сняли часовых, освободили аскеров* и, захватив склад с оружием, а к нему артиллерийскую установку, попытались прорваться в горы. На место прибыл нынешний президент, тогда он был одним из командующих у моджахедов, и восставшим предложили сдаться. В ответ те потребовали связи с советским посольством, а когда получили отказ, продолжили бой. Он шел двое суток, пока не применили тяжелую артиллерию. Пленных не было.
– Коммунистические фанатики, – выслушав рассказ, перетасовал карты Пирсон.
– У нас таких сволочей полно на Кубе, – протянул к нему руку Родригес.
– Да, интересно было бы с ними повоевать, – заявил Блад, включая пультом телевизор.
На следующий день вся четверка выехала в одну из афганских воинских частей, располагавшуюся в пригороде Кабула. Ко времени описываемых событий падение режима Наджибуллы* и новый виток гражданской войны привели к развалу афганской регулярной армии. Оставшиеся от нее вооружение и техника были разделены между противоборствующими сторонами – Северным альянсом Массуда и Дустума и отрядами талибов и Исламской партии Афганистана. Именно в это время Раббани со товарищи начал формировать национальную армию. И в этом немалая роль отводилась военным из Пентагона. А поскольку таковых не всегда хватало (Дядя Сэм* активно внедрял «демократию» в ряде других стран), к делу привлекались специалисты частных военных компаний, в том числе и парни из Triple Canopy, за дополнительную плату. Не ограничиваясь охраной Раббани и своих дипломатов, они активно готовили из моджахедов новых солдат.
И вот теперь, в полной военной экипировке, словно пришельцы из другого мира, наемники рулили по кабульским улицам на бронированном «хаммере» лихо и целеустремленно, как следует героям. Миновав центральную часть города, с ее разноголосьем шума базаров, улиц, криков ослов с верблюдами, они выехали на окраину, миновав американский блокпост, и запрыгали по рытвинам проложенной еще советскими спецами дороги. По обеим ее сторонам тянулся безрадостный пейзаж, состоявший из такыров, песка и сухого саксаула, у горизонта синели хребты Гиндукуша.
Километров через пять автомобиль въехал в ворота воинской части, у которых бдили службу местные аскеры, и оказался на ее территории. Она была обширной – с плацем, на котором маршировала рота солдат, стоящим в центре штабом, увенчанным трехцветным флагом, десятком сборных казарм и парком бронетехники.
Остановив «хаммер» у штабной стоянки, где находились еще несколько автомобилей, инструкторы вышли из него, поднялись по ступеням к двери (часовые у нее взяли на караул) и исчезли внутри.
Получив в штабе от военного советника майора Хершбоу план проведения очередных занятий, а заодно угостившись шотландским виски, они откозыряли хозяину и отправились в казармы.
Бладу предстояло занятие с взводом аскеров по огневой подготовке.
Десять минут спустя военный грузовик с тентом доставил всех на стрельбище неподалеку от части. Вышедший из кабины Джек через переводчика скомандовал «всем вниз!», и солдаты выстроились у машины. Неспешно пройдя вдоль строя, лейтенант критически оглядел их, харкнул на горячий песок и прорычал: «Первое отделение на линию огня!» После перевода команды отделение застучало каблуками. Все девять, заклацав затворами винтовок, изготовились к стрельбе лежа. «Огонь!» М-16 задробили короткими очередями. После осмотра мишеней (Блад удовлетворенно хмыкнул) место первого отделения заняло второе.
Когда первая часть занятий была закончена, Блад провел с взводом краткий разбор и перешел ко второй. Стрельбе из гранатомета. Теорию его подопечные уже знали, перешли к практике. Для начала первый лейтенант извлек из притащенного солдатами из кузова ящика одноразовый М-72, вышел вперед и, приведя его в боевое положение, грохнул с колена по сожженному советскому бэтээру, стоявшему чуть в стороне от других мишеней. Пульсирующий сгусток огня ударил точно в борт, что вызвало оживление аскеров.
– Теперь ты, – отбросив в сторону трубу, кивнул Джек афганскому лейтенанту.
– Хоп мали*, – приложил руку к груди офицер, наклоняясь к ящику.
Этот выстрел тоже оказался удачным. Блад приказал проводить занятия афганцу, а сам уселся в тень и предался мечтам о скором отпуске. Из них Джека вывел выстрел, сопроводившийся диким криком. На позиции в конвульсиях бился аскер, заливая песок кровью.
Блад зло выругался, встал и направился к месту происшествия.
Голова солдата представляла собой сплошной бифштекс: ее поджарило реактивной струей.
– Я же учил вас безопасности при стрельбе! – заорал инструктор на лейтенанта.
Тот только бессмысленно пучил глаза да что-то бормотал посеревшими губами.
– Убрать! – рявкнул переводчику Джек. – Тренировка закончена!
Когда взвод ехал назад, американец был зол и мрачен. Пуштуна ему было не жаль. А вот доллары, которые непременно вычтут из зарплаты, – очень.
Когда белесый шар солнца завершал свой дневной путь, а с гор на пустыню повеяло прохладой, освежившиеся в душе и отужинавшие в части наемники возвращались в Кабул с чувством выполненного долга.
Глава 4
На осколках империи зла
– Давай! – махнул рукой из-за каштана на другой стороне улицы старший группы.
Сашка, прижимаясь к стене дома, чиркнул запалом по коробке, метнул в брызнувшее стеклом окно второго этажа дымовую шашку и затаился. На третьей секунде изнутри повалил густой дым, оттуда хлопнули два выстрела, а потом, кашляя и чихая, вниз спрыгнул бритоголовый амбал, тут же получивший удар прикладом автомата по затылку.
– Сдаемся! – заорал из окна второй, выкинув на тротуар обрез, и группа захвата вломилась в квартиру.