Илья и Ват. Дело о пропавшей памяти и не только

Ким Дарья

Глава третья, в которой описывается, с чего все началось

Пожалуй, началось все с мертвой кошки. Нет, кошку никто не убивал. Забегая вперед, скажем, что история со счастливым концом. Во всяком случае, для хозяйки кошки.

Но обо всем по порядку.

После школы Илья любил подолгу гулять с Ватом. Зимой холод часто загонял их домой пораньше, но летом они часами бродили по окрестностям (мама запрещала уходить далеко от дома), одними и теми же маршрутами, наслаждаясь обществом друг друга.

Как-то в конце мая, за неделю до окончания школьного года, Илья с Ватом совершали свой привычный обход территории в радиусе пары километров от дома. Проходя мимо двора у соседнего дома, Илья заметил знакомую девочку,

которую видел в школе. Кажется, она учится то ли в шестом, то ли в пятом классе. Семиклассники, как правило, не сильно обращают внимание на «малышей». Девочка сидела одна на скамейке и безутешно плакала, некрасиво кривя рот. Несмотря на расстроенные чувства, девочка выглядела очень опрятно: одетая в симпатичную отутюженную футболку с изображением знаменитой фотографии Эйнштейна (той, где ученый показывает язык), темно-синие джинсы с розовыми лампасами и белоснежные кеды с белыми шнурками. Только волосы, собранные в длинный густой хвост, слегка растрепались, топорщась «петухами». В руках она держала маленький контейнер с кусочками яблока.

Илья подумал было пройти мимо. Ну ревет и ревет, мало ли что там у нее стряслось – не его дело. Но передумал и повернул обратно. Пожалел девчонку. Все-таки учатся в одной школе, можно сказать, не чужой человек. И потом, вдруг ей помощь нужна.

– Привет, – сказал Илья, – чего ревешь?

– Не твое дело, – огрызнулась девочка, размазывая слезы по лицу. Илья брезгливо поморщился, глядя на эту картину.

– Видимо, родители тебя плохо воспитали, – сказал он и пошел дальше.

– Черешня погибла! – громко завыла девочка вслед.

Илья остановился и нехотя повернулся.

– Протухла что ли? – не понял он. – Какая черешня в мае?

– Сам ты протух!

– А ну не хами. Объясни по-человечески.

– Моя ко-ошка-а, – снова зарыдала она.

– Понятно. Болела, что ли? («Или не вынесла идиотизма имени и покончила с собой», – подумал про себя Илья.)

– Нет, совсем не болела. Она еще молодая совсем, – перестала плакать девочка и затараторила: – Она ходила гулять одна, но всегда возвращалась. Всегда! Она у нас уже пять лет живет. Всегда возвращалась. А тут ушла в понедельник и не вернулась. Я знаю, она любила на рынок ходить. Ее там часто видели. Погуляет и вернется. Я ее яблоками кормила, она их обожает. Я ее каждый день ходила искать, яблоки с собой ношу. Спрашивала всех. Она особенная, черная, с белой грудкой (ага, подумал Илья, особенная, как же). А сегодня дядька из кафе сказал, что видел, как она… как она… – лицо девочки снова исказили рыдания.

– Прекрати реветь и закончи свою мысль.

– Он сказал, что видел ее в мусорном контейнере. Ме-е-ертво-о-ой.

– Веселого мало, – искренне посочувствовал Илья. На мгновение представил, что такое сказали ему про Вата, и почувствовал неприятный импульс у горла. – Ты сама ее видела? – спросил он, чтобы как-то отвлечь девочку от неприятных мыслей.

– Нет, контейнер уже опустили, когда я пришла.

– Опустошили, ты имела в виду.

– Умный что ли? Отстань от меня!

– Умный, что есть, то есть. Ну, ты не убивайся так. Видимо, она под мопед попала. Курьеры так носятся, фары не включают, да еще и в телефоны смотрят на ходу. Жизнь бывает несправедливой. Иди домой, родители, небось, уже заждались.

– Они на работе. Через час только придут. Сестра дома только.

– Ясно. Тебя как зовут?

– Настя.

– А меня Илья. Мы с тобой в одной школе учимся.

– Не знаю, я тебя там не видела.

«Нет, вот хамка», – подумал уязвленный Илья.

– Ладно, иди домой. Слезами тут не поможешь, – сказал он и пошел дальше.

Они с Ватом продолжили прогулку, и, казалось бы, забыли про Настю и ее несчастную Черешню. Но неожиданно, сам того не сознавая, Илья оказался на том самом рынке, где трагически погибла обладательница нелепого имени при неизвестных обстоятельствах.

Районный рынок – это довольно скучное

место, представляющее собой длинную широкую полосу бетона, по обеим сторонам которого уныло выстроились магазины дешевой одежды, кафе и мелкие лавки с овощами и вещами первой необходимости. Тут всегда очень людно, суетливо, шумно и не всегда вкусно пахнет. Илья предпочитал другие места для прогулок, но иногда, в пасмурный день, как это было на днях, они с Ватом приходили сюда укрыться от непогоды под навесом, покрывающим весь рыночный ряд.

Бесцельно бредя мимо заполненных кафе, Илья разглядывал простенькие витрины. Ват деловито семенил рядом. Где-то поблизости жарили шашлык, и ароматный дымок клубился под металлической крышей. Ват, как и его хозяин, был совершенно равнодушен к еде. Сложно поверить, чтобы собака не сходила с ума от запаха мясных котлет, но это так. Ароматы рынка никак не возбуждали его любопытства. Обычно он лишь дернет носом и равнодушно продолжит свой путь, словно демонстрируя, что он не раб своих инстинктов. Ни разу он не позволил себе поднять что-то с земли, сунуться мордой в мусорный бак или прельститься угощением от прохожих. Этот пес точно никогда не предаст за кусок колбасы.

Ват, очевидно, не нуждался в дрессуре, наоборот, Илья сам учился у своего друга. Например, наблюдая за его повадками, Илья развил в себе отличную наблюдательность, что в дальнейшем не раз помогало. Как-то он заметил, что Ват, проходя по одним и тем же улицам и дворам, постоянно отмечал что-то новое. То кирпич, оброненный ремонтниками, чинившими забор вокруг сквера. То свежеокрашенная скамейка у подъезда. То куча листьев, которой вчера не было. Правда, способ Вата «делать заметки» с помощью отработанной жидкости организма и задранной лапы не снискал одобрения мальчика. Илья выработал привычку наперегонки вместе с Ватом отыскивать новые детали уже много раз пройденного маршрута. Своего рода игра «найди различия на картинке». Сначала это было просто забавой, потом, постепенно, стало частью натуры. Со временем Илья культивировал способность подмечать и запоминать расположения людей и предметов, их характеристики, цвета, формы, время и даже запахи. Он сетовал, что не получил от рождения фотографическую память, но планомерными тренировками и упорством ему удалось достичь прекрасных результатов.

Тут важно заметить, что при всех многочисленных достоинствах водился за Ватом один досадный грешок – кошки. Как увидит представителя извечных врагов собак, тотчас теряет всякий контроль. Погоня за кошками была не выражением ненависти, а скорее, спортивным интересом. Увидит кошку, даст ей фору в несколько метров и галопом за ней. Минут пять погоняет, пока не наскучит, и вернется к Илье, немного пристыженный проявленной слабостью.

Ну что ж, никто не идеален.

Случались в связи с этим казусы. Вот и в тот вечер, проходя мимо одного из кафе, Ват неожиданно рванул в дверь, которую не успел закрыть за собой выходящий доставщик овощей. Илья кинулся следом, не понимая причину столь не свойственного Вату поведения. Вбежав в кафе, он увидел, как Ват носится под столами, сбивая на пути деревянные стулья.

– В чем дело, Ват? – крикнул Илья.

– Дверь закрой! – завопил кто-то. Илья послушно выполнил приказ, понимая, что не в том он положении, чтобы спорить и задавать вопросы. В иных обстоятельствах обязательно бы спросил: «А волшебное слово?»

Вопящим оказался хозяин кафе, которого Илья много раз видел во время прогулок. Встав на пути у Вата, хозяин кафе зачем-то швырнул на пол огромное кухонное полотенце, потом молниеносно сгреб полотенце в охапку, рванул с неожиданной для такого толстого пуза прытью к кладовке, швырнул полотенце внутрь и с грохотом захлопнул дверь. Проделал он это странное действие, похожее на очень неуклюжий фокус, в считанные секунды, явно стремясь что-то скрыть. И только натренированная наблюдательность Ильи позволила заметить кончик черного пушистого хвоста, на миг мелькнувший из-под полотенца.