Имам Шамиль. Книга вторая

Ибрагимова Мариам Ибрагимовна

Приближённые, муртазагеты, мюриды и те ветераны, слава которых не была погребена под этими грудами камней, тоже стояли в молчании, вспоминая недавние битвы. Когда предводитель тронул коня, они двинулись следом, не стараясь избавиться от власти гнетущих дум. Только бешеная Койсу не прекращала воинственного, грозного шума у неприступных стен горы Набатной. Но вдруг имама вывел из состояния задумчивого оцепенения новый гул – шум голосов, похожий на тот, что властвовал здесь до дней печали. Шамиль вздрогнул от этой неожиданности. Казалось, голоса доносились из недр горы. Не с ума ли он сошёл,

вспоминая страшное былое? Как же обрадовался он, когда увидел людей среди развалин, таких же серых и жалких, как руины. Они вылезали из пещер, бежали с радостными криками навстречу.

Имам сошёл с коня, обратив взор к небу, помолился. Уцелевшие жители аула-крепости – старики, измученные женщины и несколько ребятишек с радостью окружили мюридов. Шамиль, после того как обласкал всех словами, обратился к Юнусу:

– Всё, что ты взял с собой, и то, что было пожертвовано мечети, раздай поровну этим людям.

Своим воинам имам предложил отдать лишнее из одежды, ибо несчастная горстка уцелевших ахульгинцев была одета в рвань из овечьих шкур.

После молитвы в полуразвалившейся мечети один из стариков-ахульгинцев подошёл к Шамилю и сказал:

– Слава Аллаху, что он вновь привёл тебя к нам, жалким и покинутым, как эти камни. Я рад, что дожил до этого дня и теперь могу вернуть в сохранности то, что принадлежит тебе. Пойдём.

Шамиль и несколько муртазагетов последовали за стариком. Они шли по камням, по развалинам. Имам видел, что старик ведет в сторону его бывшего дома. Теперь вместо ворот там, как два мертвых стража, стояли каменные столбы. Согнувшись, старик спустился под низкий навес, отгреб кучу старой потемневшей соломы, сильно потянув, открыл маленькую дверцу. Шамиль увидел вход в свою библиотеку. На тех же стеллажах ровными рядами, поблескивая сафьяновыми переплётами, стояли не тронутые никем книги. Имам еле сдержался, чтобы не обнять старика. Он снял со своей черкески серебряные газыри и, протянув их старику, сказал:

– Оружие мне ещё нужно, а это тебе пригодится, продашь.

Мюриды вынесли из подземного помещения все книги, сложили их в мешки и хурджины, а сам Шамиль с приближёнными и десятком муртазагетов пошёл к ущелью, где вместо спасения нашли гибель его вторая жена с сыном и другие раненые женщины. С помощью верёвочных лестниц он спустился в глубокую пропасть. На маленьком каменном островке он увидел скелеты женщины и ребёнка. Рядом лежали останки ещё двух женщин. Остальных, видно, унесли бурные воды Койсу во времена паводка.

Шамиль читал заупокойную молитву.

Захоронение сделали на ахульгинском кладбище, где вместо могильных плит торчали неотёсанные камни.

Закупив в ближайшем ауле десяток баранов, Шамиль раздал их беднякам, чтоб помянули павших. В тот же день из окрестных сел пригнали тридцать ишаков, на которых погрузили мешки и вьюки с книгами имама. Под вооруженной охраной библиотека имама была отправлена в Чечню.

Шамиль двинулся в Гимры. Там он нашёл чиркеевца Али-султана и своего двоюродного

брата Ибрагима, которые, оставив небольшое число воинов, распустили остальных по домам, потому что гимринцы изъявили покорность, да и бедствовали – не могли прокормить чиркеевское и каранаевское ополчение.

Эрпелинский кадий – правитель койсубулинских обществ – до прихода отрядов успел сбежать. Шамиль вернул дома, сады и земли всем тем, у кого они были отобраны кадием. В пятницу во время молебна одна из гимринских женщин вбежала в храм и закричала.

– Надвигается беда! Гяуры подходят к селению!

Муртазагеты и мюриды, прервав молитву, кинулись к двери, оголяя на бегу оружие. Имам с престарелыми учеными и муллой продолжали молиться. Через некоторое время в дверях появился Юнус.

– Идём быстрее! – крикнул он Шамилю. – Почему ты до сих пор здесь? Наши бегут, их теснят враги.

Они прошли через чёрный ход во дворе мечети. За саклями позади храма ждали осёдланные кони. Ни выстрела, ни криков не было слышно в ауле. Только топот ног и цоканье множества конских копыт доносились до слуха имама. Шамиль нагнал убегающих.

Мюриды укрылись в кустарнике, за которым начинался небольшой лесок. Солдаты, пришедшие из Шуры вместе с отрядом отступников, не стали их преследовать. Шамиль был взбешён поведением своих воинов. Выстроив их в шеренгу, он прошёлся вдоль и, выхватив из рук некоторых сотских ружья и пистолеты, побросал их в реку.

– Им лучше быть там, чем в руках тех, кто не умеет ими пользоваться в нужный час, – говорил он зло, но спокойно. – Стыдитесь, вы бежали, как дикие козлы, почуявшие дух хищника. Не сделали ни одного выстрела!

К Шамилю приблизился Ахвердиль-Магома. Доложил:

– Гонец из Саид-Юрта к тебе, имам.

– Пусть подойдёт, – ответил Шамиль.

Молодой человек соскочил с коня, неслышно ступая по мягкой траве, подошёл к Шамилю.

– Почтенный имам, – сказал гонец, – меня прислали старейшины сообщить, что Сайд-Юрт окружён гяурами.

– Хорошо, мы придём, – ответил Шамиль.

Он тотчас отправил посыльных в Хунзах к Хаджи-Мураду, в Чиркей и Каранай-аул с приказом явиться с людьми к аулу Кильдаркин немедля. И сам двинул небольшой отряд в ту сторону. Наутро они прибыли в Кильдаркин и дождались здесь прихода Хаджи-Мурада с хунзахцами и остальных. Отсюда имам повел своё войско в Сайд-Юрт. Аул был занят русскими и ополчением шамхала Тарковского. После короткого штурма и небольшой схватки мюридам Шамиля удалось выбить противника из аула.

В Саид-Юрте имам почувствовал недомогание, озноб. Он решил вернуться в Дарго. Но поход свой считал незавершённым.

Ему хотелось еще свести старые счёты с предателями и отступниками Ансаля, ещё раз побывать в Гимрах.

Самочувствие ухудшалось. Тогда он призвал Юнуса, Ахвердиль-Магому, Хаджи-Мурада и сказал им:

– Силы покидают меня, мускулы ослабли, я уподобился улитке, которая ищет покоя, спрятавшись в скорлупу Не знаю, когда Аллаху угодно будет изгнать из моего тела недуг. Как только это произойдёт, если суждено произойти, я вернусь к своим делам. А теперь вынужден поручить вам то, что хотел сделать сам с вашей помощью.