Имажинали (сборник)
Шрифт:
— Если угодно. И вот я здесь, почти двадцать лет спустя…
— Я, должно быть, сплю.
Савиньен де Сирано покачал подбородком. Он указал пальцем на отметину в центре лба д’Артаньяна.
— Вы действительно убиты той пулей. Мне жаль, поверьте.
— Ценю ваше сочувствие, но это не ваша вина.
— Не моя. Однако ж руку снайпера, засевшего сверху стены, пришлось направить.
Шарль де Батц-Кастельмор нахмурил бровь, столь же пышную, что и его шевелюра да усы.
— Короче говоря, — сказал он, — мою жизнь отняли не случайно. Но кто, как и почему?
— Я буду рад просветить вас, мой друг. Вместо длинных речей я приглашаю вас
Это было достойное предложение. Капитан-лейтенант мушкетеров (должность обошлась ему в восемьдесят тысяч ливров!) поднялся с постели. Он с удивлением обнаружил в теле легкость, он оказался гораздо легче, чем привык себя ощущать, увлекаясь хорошей кухней. Должно быть, душа была тяжелее, чем он считал, ибо, пока ее ему не вернули, он весит чуть больше тщедушного ребенка. Он поделился этим любопытным наблюдением со своим покойным другом, и в ответ услыхал следующее:
— Здесь всё делается легче. За исключением дипломатии. Увы, с этим повсюду одинаково!
С этими словами Сирано отдернул занавеску. Сероватый свет залил комнату. Последняя была великолепно обставлена кем-то, обладающим несомненным вкусом. Но д’Артаньян вместо интерьера предпочел обратить внимание на вид, открывшийся из единственного окна.
Снаружи взгляду представала полоса усеянного звездами темного неба, которое доминировало над унылым пейзажем из камня и пыли, картиной бесконечной пустыни. На передний план выступали несколько любопытных зданий — своего рода башень, украшенных изящной лепниной (статуями зверей невиданных пород, хохочущими или гримасничающими демоническими рожицами, спиралями, завитушками и прочими математическими фигурами, бросающими вызов законам разума и логики), и соединенных между собой множеством крытых дорожек и мостов. По упомянутым переходам то приходили, то уходили какие-то люди, другие люди выглядывали с бесчисленных балконов с барочными балюстрадами, которые примыкали к фасадам зданий. Все вместе смотрелось как сочетание изобилия с вакханалией, словно плод воображения прихотливого архитектора, избавленного от сдерживающих рамок изящества или классических канонов строительства.
— Восхитительно, правда? — осведомился Сирано. — Я понимаю, какое действие с первого взгляда производит Селенополис. Кое-какие слабые умы этот вид может утянуть в пучину безумия.
— То же действие бывает от войны, а я повидал достаточно полей сражений, чтобы понять, что способен выдержать.
— Вы в точности назвали одну из причин, которые привели вас на Луну.
Сирано, пройдя вперед, повел друга из комнаты. Они проследовали через рабочий кабинет, затем через премилый вестибюль, и оказались под открытым небом. Вдоль наружной стены башни, в которой располагалось жилище Савиньена, шла бесконечная винтовая лестница. Д’Артаньян настороженно подошел к выступу, взглянул в пустоту и отступил назад.
— Дьявольщина! — воскликнул он. — Нам ведь ничто не мешает провалиться в бездну!
— Отчего же: какая-то небесная механика замедляет падение тел. Однако вы и без того ничем не рискуете.
— Почему это?
— Потому, что вы уже мертвы! Пока вы остаетесь в Селенополисе, так и будет.
— Пока я тут остаюсь… Значит, с этим нет определенности?
— Нисколько. Но мы еще поговорим об этом.
Они начали долгий круговой спуск. По дороге Сирано приветствовал множество субъектов, единственной общей чертой которых, на взгляд д’Артаньяна, было, как это ни парадоксально, полнейшее разнообразие
— Кто они все? — спросил капитан-лейтенант.
— Покойники. Всевозможного происхождения: земного, небесного, из преисподней. Вам встретились древние существа, и в том числе демоны и архангелы. Мужчины и женщины из давно ушедших времен, которые своим телосложением, соглашусь, могли удивить вас.
— Зачем они собрались здесь?
— Ба! а куда вы хотели их отправить? Дом для блуждающих душ находится здесь, и нигде больше. Заметьте, что порой кое-кто попадает на Луну неожиданно и по собственному желанию. Как это случилось со мной.
— Надо бы вам рассказать мне, каким образом вы это проделали…
За чрезвычайно приятной беседой оба приятеля добрались до подножия башни. Д’Артаньян был слишком счастлив снова встретить Сирано, чтобы упрекать его за зловещий подарок. Он был мертв, подумаешь! Ха, он неплохо пожил — гораздо лучше, чем большинство его современников, к тому же подольше. Он развлекался, дрался, пил и веселился без оглядки. Более того, преисподняя ему не представлялась тем жутким царством, где грешников ожидают бесчисленные муки, которые живописали священники и прочие пророки светопреставления. Нужно признать, пейзажи Луны за пределами Селенополиса навевали меланхолию, но человек, слишком часто созерцавший поля сражений Земли, находил определенный комфорт в этих монотонных пыльных просторах, где преобладал серый цвет — без малейших следов красного.
У подножия башен произрастало подобие растительности, что-то вроде пучков сероватых водорослей высотою в человеческий рост, слегка колышущихся несмотря на отсутствие ветра. Д’Артаньян заметил несколько деревьев, схожих с массивными дубами, посаженных в стороне от прохожих путей; местные жители по всей очевидности относились к дубам с большим пиететом, поскольку крайне старательно обходили их стороной. Спросив об этом Сирано, он получил следующий ответ:
— Плоды, что приносят эти деревья — сокровище, и всякий, кто наложит на них руку без прямого разрешения нашего монарха, понесет справедливое, и с тем суровое, наказание.
— Дьявольщина! Что за суровое наказание можно назначить тому, кто уже простился с жизнью?
— Знайте, что в этом отношении воображение безгранично, и что наказание не является уделом одних лишь живых.
Д’Артаньян призадумался, прежде чем ответить:
— Тот, кто правит этим королевством, похоже, не сильно отличается от нашего доброго Людовика… Разве что трон у него, конечно, повыше.
— Как и амбиции, — тут же добавил Сирано.
— Боже правый! Уж кто и амбициозен, если не Людовик Четырнадцатый. Достаточно взглянуть на участь, которую он собрался уготовить остальной Европе — с переменным, скажу вам, успехом…
— В этом-то и состоит наша проблема, — перебил его Савиньен.
— Что? Только не говорите мне, что вы опасаетесь, будто наша армия вторгнется на Луну! — пошутил д’Артаньян.
Угрюмая мина товарища заставила его вновь посерьезнеть.
— Я знал, что вы быстро сообразите, — сказал Сирано, пытаясь выдавить улыбку. — Речь действительно идет об угрозе вторжения. Но в ином направлении, чем вы предположили.
Невероятная правда предстала перед капитаном-лейтенантом мушкетеров во всей своей дикости.