Имажинали (сборник)
Шрифт:
— Люциус!
Забавное было ощущение, как почти беззвучен в моих же ушах мой собственный приглушенный голос. Распахнулась под встревоженной рукой занавесь, и из комнатки появился мой брат… то, что когда-то было моим братом… Оно увидело меня, на этот раз не удивившись. Его губы шевельнулись, и трое мужчин, неприязненно глядя на меня, поднялись. В одно слово, в один жест я забросил посредине между ними «Хаос», и они тяжело осели, не соображая ни бельмеса. Какая жалость, что против Люциуса заклинания Дейзоля всегда были так неэффективны! Люциус побледнел бы при виде своего хулиганья, мямлящего и пускающего слюни на стульях, — если бы мог. Он отступил на несколько шагов назад, опрокидывая столы и сидящих за ними, а затем, почувствовав себя загнанным, решился
Люциус, не веря, окинул меня своим ледяным взглядом и отступил назад. Тогда я распахнул огромный плащ и, подняв арбалет в своих карающих дланях, прицелился и спустил курок; тетива сухо щелкнула, в моих пальцах отдался удар. Люциус, конечно, не испугался — ни одно оружие не способно причинить ему серьезного вреда, и он это знает. Но такого он не ожидал. С живостью горного льва моя Дымящаяся Сеть развернулась и взлетела через всю комнату, чтобы с размаха ударить по нему. Шары-боло и канаты обернулись вокруг него, обмотав его несколько раз по всему телу, он закачался на пару мгновений, затем рухнул, как упавшее дерево с яростным выражением на бледном лице. Я без промедлений пересек комнату, бросив арбалет на столе, вместо него взявшись за куклу и черные как смоль иглы.
Я присел рядом с тварью… Ах! Джизу! От ее запаха у меня забилось сердце!.. и я выдернул у него три волоска. Она не реагировала, она будто бы отказалась от борьбы, слишком плотно запеленутая в Сеть, которая слабо курилась желтоватой, походящей на серу пылью. В алькове, из которого выскочил Люциус, вместе со всеми стали жертвами воя два сообщника эльфа, усатый колосс и один из этих рыжеволосых пикси, но меня это не печалило: хорошенькая головная боль, которой наградит их этот неприятный эпизод, быть может, заставит их вести себя более добродетельно. Я закрепил три волоска на кукле, как ты объяснял в своем письме, и воткнул первую иглу в ее матерчатое горло. Создание у моих ног икнуло, словно поперхнулось. Я внимательно осмотрел его, опасаясь какого-нибудь подвоха, а затем снял шлем. Оно уже не кричало, и по его глазам, где смешались искренняя ненависть с паникой, я понял, что оно более не могло этого сделать. Маг не солгал, видишь? его святотатственная магия оказалась эффективнее всех экзорцистских чар Дейзоля. Стоит ли удивляться? Ведь именно он превратил Люциуса в этот бездушный ужас, позволил ему играть со мной и избежать справедливого возмездия… Но, в конце концов, оказанная нам помощь искупает его вину, и по возвращении, как ты обещал ему в обмен на сотрудничество, я позабочусь о том, чтобы его казнь была быстрой.
Обезвредив самое жуткое оружие монстра, я ухватился рукой за желтую сетку, подальше от его зубов и ногтей, и потянул к задней части кабачка. В конце длинного темного коридора я распахнул ногой хлопнувшую о стену маленькую дверь. Там ждал меня последний сюрприз.
О да, эльф, прислонившийся к омерзительной кирпичной стене, был тут. Но он держал в руке свой котелок и разговаривал с ним. Вернее, он разговаривал с кем-то в своем котелке… Я знаю, тебе трудно будет в это поверить, как и мне самому, но клянусь Господом нашим Джизу, я видел кого-то, или, по крайней мере, что-то, что из нее торчало: пару миниатюрных ножек в старых синих штанах и с босыми ступнями, болтающих в воздухе, как у забравшегося на сук ребенка! И от маленького создания внутри шляпы исходило мягкое оранжевое сияние, которое освещало снизу лицо склонившегося над ним эльфа… При звуке распахнувшейся двери котелок погас. Эльф поспешно вернул его
Сделав шаг в мою сторону, он спросил:
— Я слышал что-то вроде крика… Все прошло так, как вы хотели?
Я вытянул свой улов наружу. Он слегка приподнял бровь:
— Сдается, что да…
Не удосужившись отозваться, я сосредоточился на кукле. Мне хотелось управиться по-быстрому, на случай, если полиция — или кто бы то ни было — явится помешать мне. В ячейках Дымящейся Сети зашевелился беспомощный Люциус. Не глядя на того, кто когда-то был моим братом, я воткнул первую из пяти оставшихся игл в крест, вырезанный на маленьком деревянном туловище пупса. Когда металлическое острие вонзилось, он выгнул спину, словно от мучительной боли. Эльф вынул руки из карманов. Следуя буква в букву твоим указаниям, я воткнул вторую иглу. Люциус напрягся еще сильнее, ломая себе хребет.
— Что вы делаете? — бросил мне эльф, внезапно встревожившись. — Прекратите!
Он сделал шаг ко мне в скудном свете из оставшейся открытой двери.
— Не вмешивайтесь, — велел я ему, поднося к кукле кончик третьей иглы. — Вы понятия не имеете, в чем тут дело.
— И мне плевать! Я не могу вам позволить мучить этого беднягу!
Приостановив свое занятие, я быстро достал из плаща один из «Амметов» и направил его на эльфа.
— Ничто и никто не остановит меня, предупреждаю вас.
— А я отказываюсь быть пассивным свидетелем… и тем более соучастником… убийства.
— Тогда уходите. Немедленно. Не оглядываясь. Или я тебя убью.
Он задумался на секунду, потом поклонился, приложа руку к сердцу:
— Сожалею, не согласен ни на одно из этих предложений…
Мне, разумеется, следовало бы насторожиться. Но ты должен понять, что в ту минуту, когда я уже достигал цели, когда мои поиски были близки к завершению, я мог совершенно естественно совершить этот промах. Ибо, когда эльф устроил фарс с почтительными поклонами, его котелок буквально ринулся этаким импровизированным снарядом с его черепа, и попал мне прямо в лицо. Сию минуту, когда я пишу эти слова, мой нос до сих пор его не забыл — как и мое запястье, которое эльф, переступив через спутанную тварь, бесцеремонно вывернул, чтобы отобрать пистолет.
Когда плясавшие перед моими глазами звезды померкли, он уже стоял улыбаясь, с котелком снова на голове и с моим «Амметом» в руке, и ствол целился мне в грудь. Только подумай, как я был расстроен и разгневался на самого себя, и каких усилий мне стоило сохранить спокойствие в голосе:
— Вы совершаете трагическую ошибку.
— Сожалею, не могу дать вам убить этого человека, независимо от ваших к нему претензий.
— Он убийца! Преступник гнуснейшего пошиба!
— Рассейте мои сомнения… Разве вы сами не собирались его убить?
— Я вершу справедливость!
Эльф пожал плечами.
— Убийца, мститель… От меня часто ускользают нюансы.
— Прошу вас. Есть такое, что вам неизвестно, и о чем я предпочел бы умолчать.
— У вас есть право хранить молчание. Так вам и скажут фараоны, когда приедут.
— Однако вы должны меня понять, — заявил я, глядя на его котелок. — У всех нас есть свои маленькие секреты.
Он разгладил пальцем поля своей шляпы.
— Очко в вашу пользу.
— Кроме того, имейте в виду, что убить Люциуса для меня попросту невозможно, потому что, по правде говоря, я уже сделал это три года назад.
Эльф принял это к сведению. Дуло пистолета уже не глядело так недвусмысленно в мою сторону.
— Мне некогда вдаваться во все подробности. Поймите, что мой брат был развратником, игроком и богохульником, и что он причинил… много вреда… кое-кому, дорогому моему сердцу. Как того требовало мое происхождение, я велел ему исправиться и искупить свои грехи, но он отказался, рассмеявшись мне в лицо. Тогда я бросил ему вызов и убил его на дуэли, которую все из свидетелей сочли во всех отношениях благородной и честной.