Имена любви

Цветков Алексей

«что-то жить с утра неповадно телу…»

что-то жить с утра неповадно телу в пустоте стекла если взять стакан и хуяк об стену устоит стена как у нас припас алый труп на рее винегрет к столу может вслед придут кто меня добрее и сожгут страну а пока над ней перезвон бокалов морды в оливье с днем варенья свет пистолет макаров в золотом кремле но за гробом зебры до звезд саванна словно в детском сне только слов во рту до свиданья анна и другие все

08.10.06

«наливаются листья последним зеленым огнем…»

наливаются листья последним зеленым огнем словно спазмы земли серебрятся овраги кромешно в стекла к вечеру бражник и смертная метка на нем так кончается лето и больше не надо конечно напоследок

пока под стопой мостовые теплы все никак перед сумраком не наиграются дети а в недолгих домах что за мы притаились в тени и вверху перелетные клином крикливые эти лягут долго ли коротко ли на траву холода все равнины ровней и продрогшие горы покатей согревало внутри сколько совесть была молода но свело поясницу и вот не слезает с полатей видно бронзовый наш закатился и следом стальной так сподручнее крючьями к берегу души нагие и в последнее лето над приговоренной страной только бурые лопасти сфинкса а мы никакие это тифона критские птицы в гортанном дыму отогнать бы однако да правды во рту ни глоточка а какие и кто мы по списку ответим тому кто дохнет февралем и кому эта бабочка дочка

«когда-нибудь пришла и встала у окна…»

когда-нибудь пришла и встала у окна к присутствию спиной а в небесах чертила всю синеву и траекторию орла я очинял перо и разводил чернила мир вечерел квазары падали в подол пускай бы вымысел удачен был у бога так подмывало петь но видимо потом когда прокашляться после ее ухода хотелось что судьба отсюда не беда сквозь трепет изнутри где близко плоть слепая я постигал с трудом кто у меня была пришла и у окна когда-нибудь стояла навек и светится что никогда прошло как у себя в ласко в большой бизоньей шкуре вся радость на стене лазурное пятно где кажется умри и будешь жив не хуже сойдя по паспорту в неброскую страну в окрестность скромную москвы или саранска припоминаешь как однажды жил в раю и голос пробовал так сипло но старался

«среди лучей космических комет…»

среди лучей космических комет порой возможны голоса и лица когда внезапной вечности момент случается и начинает длиться здесь хоть не существуй или умри местами как в стекло скребется ноготь вот времени пузырь и мы внутри так подлинны что хочется потрогать созвездия по контуру толпой нежна душа из межпланетной пыли как хорошо что это мы с тобой красивые как будто правда были за вычетом тех незаметных лет ночь бесконечна и не тлеет пепел как жаль что никого снаружи нет кто подтвердил бы нас или проверил глядишь назавтра в квантовом огне взамен невразумительному раю привыкнем сниться я тебе ты мне где наяву нас не было ни разу

«которое пока светили день…»

…тень, бегущая от дыма.

Ф. Тютчев

которое пока светили день семь сумерек лежало на бетоне внезапно вверх протягивает тень подвижную и вмиг оно живое подобраны все мысли и глаза устройство приспособлено для детства и кажется оно возможно я аж подбежать и пристально вглядеться отсюда в перелески и поля не если предки дураки и дети а нечто вертикальное пока чье тело тень бегущая от тени так жизнь короче года и версты чем чаще мертв и тем себе не нравлюсь недолго луч точнее навести где воздух прост и выбрать верный ракурс возникло вот и любит и дрожит как подлинная дочь в ночном покое уже не важно эллин или жид оно живет и вечное какое

«покуда вертится и крутится…»

покуда вертится и крутится то гнев определит то милость кому какое что там трудится следя чтоб не остановилось всегда старается и движется но раздается слово фальши фита в наборе или ижица и боязно что будет дальше еще вчера такими храбрыми на стогнах предстояли богу а нынче словно воздух жабрами предсмертную вдыхаем воду как все-таки тесна вселенная в заплатах звездного асбеста такая местность здоровенная а для себя так мало места хотя бы небо но сожгли его и в штопоре струится летчик когда слепого и сопливого судьба берет тебя на счетчик всегда цветы и в камне профили рождайся жить не слишком скоро все будет как в финале оперы но под водой и только соло

«зима распрямит изнутри свитера и перчатки…»

зима распрямит изнутри свитера и перчатки там рук и локтей и согретых сердец отпечатки вернее объемы под шероховатостью шерсти фигуры декарта насквозь в снеговую подушку созвездие жизненных форм возникающих вместе сезонные зимние лица в надежде на дружбу зима ниспадает и пышет как снежная домна куда нам телесно друг с другом и вместе объемно такие живые наощупь приветствуя встречных внезапные ноги влагая в двуствольные ножны а многие дети вообще в своих варежках вечных и страх отступает раз дети на свете возможны внутри под одеждой поэты и певчие музы мы племя платона тетраэдров крепкие друзы пространство протерто в локтях уступая старанью и мы существуем сквозь стужу прекрасно и тесно прижав идеальное тело углом или гранью овечьим руном обведя заповедное место покуда пурга расстилает огромные песни какие мы твердые были и быстро исчезли

«упала мгла и мы пришли…»

упала мгла и мы пришли подвыпившие на перрон где бисерные две клешни простер над нами скорпион возможно я стоял один в какой-нибудь из прошлых раз но много в памяти картин что вместе несколько из нас гостям и жителям земли последний к поезду звонок терпите звездные зверьки один теперь членистоног локомотив с трубой у рта не оставляй меня тогда мы выпили и вот пурга состава хвост последний свет и жизнь как женская рука в пургу протянутая вслед когда случится с нами смерть надежды обнажится суть случайный не посмеет спеть зимой на станции уснуть к ларьку за радостью отстав где обрывается состав по шпалам точная игла в ночные контуры села где выход светится едва из беличьего колеса как ждать осталось тяжелей тебе плацкартная душа пока взовьется водолей окатит смертью из ковша нас кто стояли на лугу с тобой и я тебя люблю

Замок

радуйся кто останется на земле завтра ты будешь человек когда мы уже книги эти древние стеной на брустверы замка шедшие пали и скоро пора за ними но доколе в ящике не лежит повестка оживают внутри каждому подберу рамку или уже лежит но до одного места какой они придумают штраф за неявку вот володя власенко весь лыс брови русы встретились бы недавно да не легла карта вечное алиби нож от безумной музы весь в мозгу потому что ни одного кадра вот люба якушева жила не успела разлука битком как телефонная книжка здесь на юзерпике словно в жж слева неужели я неправда ошибка вышла незабвенных не сыскать а я вполне вот он живее всех кто свое отсуществовали жизнь блудит и нерестится отдает потом велик интернет но всем отступать в реале радуйся день что живых застигнешь снаружи радуйся ночь что предшествуешь блеску солнца над замком куда не вхожи павшие души вот и наша шеренга слабеет и гнется но глядя на смерть видишь она и есть замок а не то что нам полуразгромленным мнится эти резные двери и тишина в залах шпалеры на стенах и охрой в рамах лица значит реальна крепость и древними взята но поди проверь лично пока не дашь дуба войдешь а там сидят на пиру всегда завтра агафон эриксимах федр володя люба

«пересеки насквозь ноябрьский город…»

пересеки насквозь ноябрьский город он чуть мерещится своим пешеходам и существует из последних птиц раньше была уловка зайти на почтамт чьи медленные открытки дарили средство пенять на погоду или правительство то есть не правительство а здоровье электричество покончило с этим жанром бледным старушкам в окнах не дождаться дождь которому не предписали конца если долго идти в одну сторону обостряется риск проснуться медведь который не помнит спал ли он прошлую зиму потому что все было одинаково и откуда ему нечеловеку знать тот ли он медведь который засыпал или совершенно другой если долго идти в ноябре стремясь но никуда не нужно к сроку забываешь который ты медведь и потом приходится спрашивать с обратной стороны двери никакого обоняния в помине и раньше но можно влажный воздух на вкус (а ты пробовал камни изнутри) осенью остается мало молекул и расстояниям так грустно между ними электроны состоят в электронной переписке мы обрели право бояться поодиночке но страшно нам все-таки вместе голубям и воронам и они так громко воробьи на своих одноразовых крыльях кротко умирают не успевая испугаться осенью потупишься и усомнишься стоит ли существовать вечно потому что как потом переиграть если не понравится