Именем Анны
Шрифт:
– Нет, это не прописная истина тёмных, Мина. Об этом, как ни странно, больше знают простые люди. Ритуалы призыва, как я недавно слышал, можно найти онлайн. Сомневаюсь, однако, что распространяемая информация верна, иначе кому-то из нас, ведьмаков, пришлось бы залатывать эти дыры постоянно, а я ничего такого не припомню. Могу только предположить, что в попытке понять тёмный мир, люди пошли по неверному следу, или их намеренно запутали чернокнижники.
– Скоро стемнеет, парк закроют.
Она сказала это настолько серьёзно, будто это было в сто раз важнее всех демонов вместе взятых.
– Мы найдём выход, Мина, – ему нравилось произносить
Она будто почувствовала и снова погрустнела:
– У меня мало причин для радости в последнее время. Всё время думаю, что леший больше не кормит бизонов. Куда же им идти?
Опять бизоны! Всякий раз при их упоминании, Лент терялся, будто его вырывали из привычной среды и забрасывали куда-то в космос.
– Помнишь, я тебе рассказывала свой сон. Он оказался пророческим. Говорят, бизоны так и приходят по утрам к его кормушкам, и долго стоят там, перед тем, как вернуться в чащу. А красный шаман оказался заботливым многодетным отцом, представляешь? Но последней каплей стал вчерашний день…
– Карл был очень болен, Мина. Хотел уйти красиво.
– Красиво?! Ах, как вы все заблуждаетесь! Думаешь, эти тёмные продолжили жизнь частью чего-то большего? Не ошибайся, как ошибалась я!
Он видел, как рвалась и мутнела её аура, как резко и жёстко билась в клетке «птица Феникс». Хотела ли сорваться и улететь? Или наоборот, броситься к нему в объятия, под иллюзорную защиту? Ему польстило бы последнее, но ей не уйти от этого чувства. Она должна простить себя сама.
– Не плачь.
Она не плакала. Собиралась, конечно, но после такого замечания гордо выпрямила спину и упрямо изогнула брови.
– Я четвёртый ребёнок в семье, Лент, и хорошо знаю, что слезами горю не поможешь.
Ну вот и славно. Она снова назвала его по имени.
– Додо больше нет. Это совсем другой человек. Новому Дориану от старого досталась только внешность, от Александра – недостающая масса тела и физическая мощь, а у остальных он брал только силу.
На имени Дориан её губы изогнулись. Почти пренебрежительно. Так и захотелось спросить с угрозой: «Он тебя обижает?».
– Чего он хочет, Мина? Править миром? Для этого совсем не нужно воевать, как во времена Наполеона. Можно попробовать договориться.
– О… Именно этого он и жаждет! Договориться. Как он говорит. Только я ему не верю! Потому и просила тебя меня не искать.
Да, просила. Именем Анны. Вот они и вернулись к тому вопросу, с которого начали. Уже на подходе к Альберт Холлу.
– Ты предупредила меня именем Анны. Почему?
– Ах, да разве я могу ответить? С того дня, когда села напротив тебя за столик в кафе на бульваре Осман, я только и думаю о ней. Она сниться мне каждую ночь. Вместе с тобой. Как будто я – это она. Иногда мы гуляем по ночным улицам Москвы, иногда… не гуляем. Ты дуешь мне в нос, Алевтина звенит посудой на кухне, я сержусь на Пыжа за покусанный пенал... От этого можно сойти с ума, Лент, но я жду этих снов! Она пытается что-то мне сказать, а я никак не могу ухватить. Какое-то
Проезжая часть приблизилась и зашумела шинами об асфальт. Ты опоздала, дорогая Анна. Демон материализован. Я нашёл тебя слишком поздно. Подумать только, Филиппины! Мог и вообще не найти. Он отбросил приличия и снова притянул её к себе, очередную спасительницу его жизни, и на этот раз она не вырвалась.
– Это не заклинание, Мина, это клятва обмена. Жизнь за жизнь. И тебе она не нужна, ты её отработала. Можешь так Анне и передать.
Смеркалось. Они сидели на мраморных ступенях позади Альберт Холла, и Лент говорил. Он рассказал ей всё, что знал. Про маму. Про родовую клятву. Про Жертву. И про Анну. Оказалось, что когда дело доходит до светлых женщин, он не только слеп, но ещё и болтлив. А потом они целовались и гуляли по улицам, как в школе, когда им было по семнадцать.
Он проводил её до отеля, попрощался и подождал неподалёку, пока она снова выйдет и поймает такси – это должно было случиться, не могла же она привести его в лапы того, от кого пытается уберечь. Он намеренно не спрашивал её, где она остановилась, просто шёл рядом – вопросы только спровоцировали бы обман, а ему не хотелось пачкать то, что он чувствовал – стопроцентную искренность.
Как только её такси растворилось в переулке, он залил себя синевой и отправился на Коннот Сквер, прокручивая в голове «картину преступления». Жила-была девочка Мина, четвёртый ребёнок в семье американского офицера, светлая, рождённая у людей, лишённых силы и способности нестандартно мыслить. Девочка, которая приняла на себя чужую клятву, и которой, как и другой похожей девочке до неё, никто не удосужился ничего объяснить. Она росла и понимала, что отличается от других детей. Должно быть, это её здорово пугало. И скорее всего, она старалась задавить в себе эту непохожесть, чтобы не расстраивать родителей. Пока не появился Додо. Лент так и представил себе, как тёмный мальчишка впервые увидел светлую девочку такого необычного оттенка. Наверное, тоже рот раскрыл, как Лент в десятом классе.
Синий мальчик и белая девочка. Танцоры. Тонкие, звонкие, замученные своими плие и батманами, или что там у них, Лент плохо разбирался в балете, но хорошо понимал, что Дориан не собирался её отпускать. Ненавязчиво – даже замуж отпустил ненадолго – но готовил для себя. Недаром поддерживал в ней молодость. Интересно, как? Может, у родителей стрельнул пару амулетов.
А если допустить, что Демону не понравилась первая попытка служения, и он решил принять подготовительные меры сам? Заранее нашёл маленького синего с амбициями, и готовил. Или того лучше, подсадил ему наездничка. Эта неврология, заболевание это странное, надо будет проверить, не из того ли оно разряда…
Так или иначе, к нужному решению Демон Мину «подвёл». Сначала к себе привязал. Потом отпустил. Потом замучил намёками, а на финишной прямой припугнул болезнью. И понеслась! Да, пожалуй, наездник звучит правдоподобно. Делается понятно, почему за нужным заклинанием дело не стало.
Дальше. По плану после призыва полагалось срочно взять как минимум двоих. По поводу первого, как Лент понимал, вопросов не возникло: и родовая ветвь подходящая, и внешние данные, и Мина его любит. Вторым, должен был стать ведьмак или леший, жёлтые и красные – на десерт, от них гораздо меньше толку. Но лешего поди вымани в город, значит, ведьмак, этот выманивается на раз.