Именем Анны
Шрифт:
– Почему же не поверю? У нас в таких случаях ходят попы, но принцип тот же.
– Зачем вы смеётесь?
Лент не смеялся, меньше всего ему хотелось сейчас быть понятым неправильно. Он ничего не сказал, только посмотрел на неё, на него, не важно, но посмотрел так, чтобы Мина поняла, что несмотря ни на что, он на её стороне. Даже если она сейчас скажет, что прирезала своих родителей, его дурная голова всё равно найдёт этому оправдание.
– Вы так смотрите, будто думаете, что я прикончила всю свою родню! Можете спасть спокойно, они живы и здоровы. Моей маме в этом
Этих слов Лент предпочёл бы не слышать. Что ей стоило промолчать?
– Иначе вы не поймёте, для чего я затеяла этот цирк. Вы что же думаете, что я лелею мечту о власти над миром? Ах, не смешите меня, я не девочка уже, за смыслом жизни поохотилась вволю. Замужем побывала, да-да. Появился поклонник в девяностых, цветы присылал, подарки. А потом устроил международные гастроли. На свадьбу подарил замок.
Лент невольно рассмеялся: – Русский?
– И как вы только догадались, – сыронизировал голос, хотя лицо паренька осталось невозмутимым. – Любовь обернулась мордобоем, замок – ворованным или неверно оформленным, я не разбиралась, подписала документы об отчуждении, не глядя. Сразу после развода. Хорошо, что в процессе у меня появились друзья.
– В органах?
– Хорошие люди работают во всех структурах без исключения. И да, предвосхищая ваш вопрос, отвечу, что если у меня появится в них необходимость, они не откажут мне в помощи и сейчас. Когда вы поняли про паспорт?
– Не важно, когда понял я, нужные люди поняли сразу.
Юноша кивнул и перешёл на мыслеформ: «Даже лучше».
Сказанное вполне относилось и к выбору формы общения. Они входили в здание галереи, где мужчина с женским голосом был бы отмечен даже нелюбопытными англичанами.
Галерея размещалась в небольшом помещении с огромными окнами и гулким эхом. Искусство, выставленное здесь сегодня, никак не отозвалось в Ленте, он даже с трудом определил его направление (как импрессионизм, но мог и ошибиться). Впрочем, галерею они проскочили быстро и он с удовольствием услышал нормальный голос Мины, достаточно низкий и немного рычащий из-за американской буквы эр. И почему американцы млеют перед британским акцентом? Лент, вот, млеет перед американским. Он отвернулся, чтобы представить себе её лицо.
– Я вас искала. Не зная того сама. Поняла, когда нашла. В тот день, в Париже. Я подсела к вам за столик не просто так, да чего уж там, даже не стану смягчать – мы ждали ведьмака. После того, что Додо учинил в Париже...
– Всё-таки Додо!
Он так и знал! Он просто не мог себе представить, как такой план мог сработать у светлой.
– Додо был таким… Он был другим. Вот вы, например, знаете, какие цели ставил перед собой Наполеон? Что для него обозначало завоевание мира? Испания, Россия, Индия… и на Англию через Ла Манш?
Лент усмехнулся. Он ничего не знал о планах Наполеона, и даже сейчас, узнав, не заинтересовался нисколько, потому что с того момента, как увидел её, прибывал в благостном
– Вы не подумайте, месье Лент, кстати, не стану вас так больше называть, это напоминает мне об ошибках, которыми я не горжусь. Лент, просто Лент. Знаешь, Лент, мне надоело расхаживать в чужом плаще.
Миг, и плащ Мины оказался таким же длинным, похожего оттенка, только он не развивался следом за нею на ветру, а был плотно застёгнут и затянут на талии широким поясом. Волосы были забраны в высокий хвост. Никакой косметики. Только искусанные губы и бездонные глаза, заполненные слезами. Да что же это такое?
Он сгрёб её в охапку и прижал к себе со всей дури. Хорошо, что он зелёный только на вид, раздавил бы к чёртовой бабушке. Почувствовал, как безвольно упала её голова ему на плечо и как обдало шею теплом её дыхания. Он разорвёт этого чёрного на те самые лавренточки! За то, что не сделал её счастливой!
Мина высвободилась, сделала шаг назад, и настроение момента ускользнуло.
– Он не хотел служения своему клану. Он хотел подчинения. При этом демонстративно жил обыкновенной жизнью бродячего циркача. Этакий тиран-теоретик. Я вернулась к нему после Бориса. Он обрадовался, у него появился план. О… Как он надоел мне с этим своим планом. Я бы никогда не согласилась, если бы он не поставил меня перед выбором. Тебе приходилось выбирать?
Вопроса Лент не ожидал. Выбирать? Он тут же представил себе семейную сцену, заканчивающуюся ультиматумом: «Или ты его призываешь, или я пошёл». Хорош выбор.
– Ты не понял. Он уронил меня как-то, прямо во время шоу, не очень заметно, мы выкрутились. Стал быстро уставать. Как-то странно всё забывал, что где положил, что кому пообещал. И ужасно сердился по пустякам. Такие несвойственные ему вещи. Я настояла, чтобы он проверился. Заболевание оказалось редким, центральной нервной системы. Врачу он, конечно, не поверил. К синим идти отказался. Уехал в Тибет к целителю, которого нашёл на интернете. Вернулся без именных часов и даже не вспомнил, где их оставил. Я много плакала и читала, про микрочастоты и прочие прогрессивные методы, не стану мучать твои уши – на сегодняшний день лечения от этой болезни нет. Ему давали не больше года: рано или поздно, но сердце перестанет сокращаться или лёгкие забудут как дышать, вот тогда он и завёл свою шарманку с новой силой. Говорил, что если я буду умничкой, то подарю ему лучшее исцеление из возможных.
Нет. Так выбирать Ленту не приходилось. Он вспомнил тот день, когда умирала Анна. Стоило ей сказать хоть слово, и он бы, не раздумывая, открыл мембрану сам. Да и жизнь бы свою отдал.
– Он говорил, что мы всегда будем вместе. Всего-то и нужно, что призвать Демона.
– Откуда?
– Из-за Черты, конечно.
– Я не о том. Откуда он знал как?
Лент видел, что поставил её в тупик. Она смешно захлопала глазами, попыталась что-то сказать, но вместо этого плотно сжала губы и посмотрела не него вопросительно и требовательно.