Именем волчьего закона
Шрифт:
— Как есть?! — воскликнул генерал.
Алексей слышал разговор и понял, что шеф имеет в виду переданный Красновым фоторобот.
— Чего же ты молчал? Я бы доложил главному, может, пи…лей поменьше получил бы. — От негодования генерал начал материться.
— Вот сообщаю, поздно, но сообщаю, — оправдался Максимов. Он очень не любил, когда начальство его отчитывает, а тут как раз был повод…
— Ладно, я сейчас доложу, как ее фамилия?
— Нет фамилии и имени нет, только фоторобот.
— Ну, и это сойдет. А кто свидетель?
— Я пока не могу его назвать, но свидетель есть.
— Что за секретность, мы не с организованной преступностью имеем дело, а с маньяком. Можно сказать.
— Пока нет, — полковник не хотел называть имя Краснова, так как генерал знал его лично и сразу догадался бы, что оперативники пустили «утку».
То, что Серега придумал финт с фотороботом, Максимов понял сразу. Но поддержал его в целях сохранения своего служебного положения. Тучи над его головой сгущались, начальство требовало раскрытия дела, поимки преступника, рвало и метало. Попадать в такой ситуации ему под руку было чревато ужасными последствиями.
В прессе разразилась беспрецедентная кампания по травле муровцев и правоохранительных органов. Все были взвинчены, нервничали и ждали отставок.
Максимов предположил, что хитрый Краснов запустил «утку» из побуждений солидарности, чтобы обезопасить друзей от служебных неприятностей. Он ведь знал, что дотошный и гордый Максимов никогда не согласился бы пригласить консультанта, даже если бы им был Краснов. Сам бы распутывал. Но сейчас ситуация была иная. Шеф чувствовал свою неспособность быстро распутать дело, а этого требовало начальство, подстегивали подлые статья в прессе и бесцеремонные репортажи по телевидению. Вот он и решился пойти на поводу у сыщика и ввязался в тонкую игру с «уткой».
По поводу серии убийств собирался Совет безопасности, так как в Москве царила паника и люди боялись ночью выходить и ездить по улицам. Были приняты усиленные меры для патрулирования города, но толку они не принесли. Убийства продолжались в еще более ужасной циничной форме, и никто не знал, что делать.
Поэтому Максимов с Фоминым догадались, что Краснов помогает им таким вот оригинальным образом — подставляет какую-то девку, кстати, очень похожую на проститутку с Тверской. Николай Иванович и Алексей запоздало вспомнили, как та голосовала на обочине, когда они пьяные ехали по домам после вечеринки.
Делать было нечего, генерал напирал, но Максимов не собирался сдавать Краснова. Не хотел, чтобы история с «уткой» всплыла в МУРе.
Подобные случаи с «утками» бывали и раньше. Либо по ошибке подозревали и искали не того человека, либо нарочно подставляли кого-то, чтобы обезопасить себя от гнева и постоянных нравоучений начальства. «Утка» давала возможность успокоить общественное мнение, газетчиков, телевизионщиков, а главное — начальников и спокойно работать с настоящими подозреваемыми, скрупулезно изучать улики, вести нудное, дотошное расследование.
Позднее «утку» — разыскиваемого по фотороботу человека — находили, задерживали, выясняли, где он был в момент убийства, проверяли алиби и отпускали с миром. И вновь запускали «утку» с уже другим подозреваемым.
Так расследуется большинство громких убийств. Ведь убийц по фотороботам находят крайне редко.
— Борис Андреевич, я вам уже сказал, я не могу назвать имени моего секретного источника информации. Не имею права. Хотите, я сам боссу доложу о подозреваемой?
— Ты бы лучше ему о провалах докладывал, а я об успехах, — забурчал генерал.
— Хорошо, — выдохнул полковник.
— Ты перешлешь мне фото? — наконец спросил начальник.
— Нет, Боря, не перешлю. Боюсь утечки информации. Тебе прикажут и ты его отдашь выше, оно попадет в прессу, подозреваемая затаится и ее невозможно будет найти. И убийства продолжатся.
— Так ты знаешь, где ее искать?
— Знаю. Но ее можно спугнуть, поэтому страхуюсь, — полковник замолчал.
Оперативники смотрели на Максимова с сочувствием, но и с надеждой, что сегодня сильнейшего разноса не будет.
И вот полковник попрощался с генералом, положил трубку, посмотрел на подчиненных и произнес:
— Ну, давайте начнем. Ты, Леша, первый.
Фомин поерзал на стуле, помялся немного и произнес:
— По двум последним убийствам. Позавчера, в десять часов утра, в районе Измайловского парка обнаружен джип «Кия» с двумя расчлененными трупами в салоне. Принадлежит машина одному из убитых — Вадиму Белопольскому, сотруднику частной коммерческой фирмы. Второй, Константин Манеев, сослуживец Белопольского. Смерть обоих наступила примерно в два часа ночи того же дня.
— Здорово сказал, — перебил его Максимов, — в два часа ночи того же дня…
— Ну, вы поняли. Ночью убили, а утром, через четыре часа, их нашли.
— Понятно, продолжай.
— Тут термины медицинские, фотографии, может, Гена Петров скажет? — Алексей поморщился — не хотел влезать в подробности смерти, вскрытия и всего того, что было ему крайне противно.
— Хорошо, все знают, ты чистюля, — хихикнул полковник. — Гена, давай…
Уставший, прокуренный, слегка нетрезвый, работа такая, иначе никак, патологоанатом Петров открыл папку, достал листы и начал читать:
— Смерть обоих наступила примерно между часом и двумя ночи от многочисленных колотых ранений в разные части тел. Всего их около ста. Примерно по пятьдесят на каждого. Хотя, для того чтобы убить, хватило бы и трех. Белопольскому пробили сердце, а Манееву печень.
Смерть наступила мгновенно, но потом убийца стал глумиться над трупами. Отрубил половые органы, раскидал по салону, выколол глаза, разрезал рот, вскрыл брюшину и вынул из нее кишки.
Алексей Фомин слушать это не стал и, чтобы не выходить из кабинета, заткнул пальцами уши и сидел так до тех пор, пока патологоанатом не закончил рассказ.