Именинница
Шрифт:
Он как раз собирался вложить бумаги обратно в пакет на мягкой подкладке, когда обнаружил еще одну, в самом низу кипы и кое в чем не похожую на остальные. Это была не копия. И не секретная информация из его прошлого. Обыкновенный белый листок с двумя строчками посредине. На этот раз, правда, слов в сообщении было больше.
Мы можем в любое время убить твоих детей.
Мы можем в любое время разоблачить тебя.
Пит Хоффман сел на деревянную скамью на высоком холме, будто забытом застройщиками, стремящимися сгладить и закатать в асфальт любую неровность земли в этом месте. Отсюда прекрасно просматривался школьный двор и окна классных комнат, где занимались Расмус и Хюго.
Из офиса на Васагатан Пит отвез сыновей в муниципальную школу в одном из южных пригородов. Сюда его приглашали на родительские собрания, как на начальную, так и на среднюю ступень. Потому что Расмус учился во втором классе, а Хюго после летних каникул переходил в пятый. Такими большими были их мальчики. Такими зрелыми должны были быть и они с Зофией.
Пит оставил мальчиков возле входа. Хотел обнять на прощанье, но не получилось, – их разлучила хлынувшая во двор толпа школьников, которые на ходу объединялись в группы, сметая все на своем пути. Но Пит нигде не оставил сыновей без присмотра, так же как и Зофию с Луизой. Хуан и Ник – молодые и горячие, но проверенные ребята, которых он когда-то вызволил из тюрьмы. После того как Пит позвонил им однажды ночью, те следовали за его женой неотступно. Как-никак вот уже два раза за последние сутки на него выходил безликий враг, который знал, где находится семья Пита и как кого зовут, демонстрируя тем самым легкость расправы.
И опять эта мысль, как острый нож, – боль врезается в мозг и доходит до сердца.
Кто-то ведь преследует его, охотится за ним.
Но кто он и чего хочет?
Хоффману хотелось кричать.
Покажись, дьявол!
Ждать совсем недолго, сегодня у них четыре урока.
Пит не замечал вокруг ничего, что выводило бы ситуацию за рамки нормальной. Расмус с приятелями метал теннисный мяч в мишени, представлявшие собой отверстия в доске разного размера, – чем меньше отверстие, тем больше очков. Хюго на баскетбольной площадке играл в составе команды из трех человек и беспрерывно прыгал. Оба выглядели счастливыми и ничем не отличались от других.
Именно это и отмечала Зофия каждый раз, когда наблюдала за детьми из окна учительской. Они выглядели нормальными. После стольких лет скитаний, изоляции в семье и отсутствия поведенческих моделей, мальчики смогли стать полноценной частью детского коллектива.
Когда прозвенел звонок, Пит подъехал к выходу. Дети пересекали школьный двор группами и много смеялись и жестикулировали, прежде чем расстаться. Хюго и Расмус задерживались на баскетбольной площадке. Они и не подозревали, что за ними неусыпно следят, и наверняка не пришли бы в восторг от этой отцовской затеи.
– Привет, папа!
– Прыгай в машину.
– Серьезно? Но я всегда возвращаюсь из школы пешком, это будет странно выглядеть.
– Хюго, делай, что говорю. Иначе привлечешь к себе еще больше внимания. Твои приятели ведь уже увидели, что я здесь.
Но его старший десятилетний сын медлил. Наконец решился, поддавшись не столько отцовским уговорам, сколько голосу здравого смысла. Забрался на заднее сиденье рядом с Расмусом и пригнулся, чтобы не слишком бросаться в глаза.
На полпути от дома начались вопросы.
– Зачем, папа?
– Сейчас я вам этого объяснить не могу.
– Сначала ты отвозишь нас в свой офис, потом оттуда в школу. А теперь еще и решил забрать нас на машине.
– Да, Хюго, просто сегодня так надо.
– А если я тебе не верю? Что-то ведь наверняка случилось, если ты вдруг озаботился нашей безопасностью.
Это был Хюго, который в прошлом году прервал их семейный завтрак, потому что почувствовал опасность, о которой, по мнению родителей, ничего не должен был знать. Хюго, который отказывался разговаривать с отцом, после того как тот внедрился в сеть торговцев людьми из Северной Африки, вместо того чтобы вернуться домой, как обещал.
Его старший сын, который знал и понимал так много.
Пит Хоффман съехал на обочину и остановил машину.
– Хюго…
На этот раз ситуация вынуждала его лгать детям в глаза.
– Хюго, я клянусь тебе – никакой опасности. Ничего не случилось. Тем не менее я прошу вас не говорить об этом маме. Я хочу сделать ей сюрприз, и вы мне в этом поможете. Именно поэтому сегодня я забираю вас из школы.
– Что за сюрприз?
– Узнаешь в свое время. Потерпи немного.
На лужайке за домом Зофия смонтировала пляжный зонт – как-никак тридцать градусов. Оба старших брата наперегонки поспешили к коляске с Луизой и налили себе по стакану сока со льдом.
Хоффман озирался и не замечал ничего подозрительного. Это было хорошо. Если он не видел Ника с Хуаном, значит, их не видела и Зофия, и те, кто мог им угрожать. Он сделал знак в воздухе, разрешая телохранителям разойтись до следующего звонка. Поцеловал жену, как всегда два раза, и тоже направился к коляске. Наконец подошла и его очередь подержать на руках Луизу.
Луиза – на этом настоял сам Хоффман. Равно как и на букве Z в ее имени – так же, как у мамы. Дочь зевала, хватая Пита за указательный палец, и казалась ему не вполне реальной. Будто он нашел ее случайно и теперь с минуты на минуту ждал, что кто-то тронет его за плечо и скажет: «Неужели ты не понимаешь, что только вообразил себе все это? Она ничто, ты держишь воздух».
Пит поцеловал дочь в лоб – два раза, как и ее маму.
Щеки такие надутые и такие нежные.
Потом осторожно коснулся пальцами носа, лба, подбородка.
– Пит, что случилось?
Зофия пристально на него смотрела, он отвел глаза.
– Я же сказал вчера – ничего.
– Но, дорогой… прекрати. Я же слышу, как ты дышишь. Скажи мне, что случилось, я все пойму.
Пит молчал. Только не здесь, не на этой лужайке. Но он молчал и потом, на кухне, и в гостиной, где она постоянно заглядывала ему в глаза, – так, чтобы не заметили мальчики. И тогда, когда они разделись и ласкали друг друга особенно страстно, Зофия вдруг остановилась и отстранила его.
– Ничего не получится.
– Но, Зофия, почему?
– Потому что я чувствую, что что-то произошло. Когда ты не здесь, я тоже не здесь. Поговори со мной, Пит.
Только не на этот раз.
Они лежали в постели достаточно далеко друг от друга, чтобы случайно не соприкоснуться – голая кожа к голой коже.
После этого сели завтракать и сосредоточились на том, что накрывали стол, тщательно пережевывали, а потом мыли посуду. Как и до того – чистили зубы, одевались и проверяли пеленки Луизы.