Именинница
Шрифт:
В 18:23 все они были объявлены мертвыми.
Последним, что вытащил Гренс из сумки, которую ассистент собрал в той квартире, была фотография.
Студийная – на голубом фоне.
Мама, папа и трое детей улыбались на камеру.
Мирза Лилай, Диеллза Лилай, Элиот и Юлия Лилай зарегистрированы под резервными номерами: – 2003–369380, 2003–369381, 2003–369382, 2003–369383. На сегодняшний день это единственный способ их идентифи- кации.
Бункер –
2
Убежище (англ.).
Осмотр места преступления позволяет сделать следующее заключение:
Накануне смерти Мирза Лилай, Диеллза Лилай, Элиот Лилай и Юлия Лилай получили огнестрельные ранения в голову, а именно в места, обозначенные в протоколе соответственно как Вход 1, Вход 2, Вход 3, Вход 4, Вход 5, Вход 6, Вход 7, Вход 8.
Наверное, именно поэтому столь детально распланированная программа изначально работала не так, как было задумано. Ведь Гренс рассчитывал на взрослых свидетелей, которых будут прятать здесь от злоумышленников до суда, а потом препроводят на жительство в какую-нибудь отдаленную коммуну в глубине страны, – с новыми документами, новым персональным номером, новым именем и новым прошлым.
…пулевые отверстия появились, по всей видимости, за двое суток до экспертизы.
Это Гренс, в содружестве с разными учреждениями и организациями, разработал процедуру получения новых свидетельств, дипломов и аттестатов, а также инструкций, где предписывалось за все услуги расплачиваться только наличными и не чаще одного раза в две недели. Так важно было не оставлять за собой следов в мире, где любая транзакция прослеживается как на ладони и любую информацию можно купить.
Были там и подробные рекомендации по поводу корректировки записей в приходских книгах, спортивных сертификатах и документах о посещении дошкольных учреждений.
…и по всей видимости, были причинены сторонним лицом или несколькими лицами.
Эверт Гренс захлопнул синюю папку и легким толчком послал в противоположный угол письменного стола. В этих бумагах, прямо или косвенно,
О жизни по ту сторону смерти.
Гренс поднялся и зашагал по комнате, крепко сжимая папку.
Собственно, почему она выжила? Чего ради они ей это позволили? Пожалели? Спрятали? Или она спряталась сама? Лежала и слушала, как единственно близкие ей люди умирали один за другим. Можно себе представить, как она боялась выдать себя, как затаила дыхание, потому что знала, что и с ней будет то же, если ее обнаружат.
Когда-то Гренс уже пытался все это выяснить, но безуспешно. Сама она так и не смогла ничего более-менее внятно объяснить.
И вот теперь он знал еще меньше.
Гренс по привычке выглянул во внутренний двор. Солнце переместилось, и часть дорожек с парковыми скамьями лежала в тени, но жара держалась. Он высунул голову в открытое окно, облокотился о подоконник. Тридцать градусов – и ни ветерка. Гренс подумал о предстоящей ночи и двадцати двух градусах, согласно Шведскому институту метеорологии. Чем не тропики?
Итак, зеленая папка.
Гренс взвесил ее в руке – не особенно тяжелая, как и следовало ожидать.
Регистрационная запись с ее новым именем, новым персональным номером и новой биографией. Фотодокументация, подтверждающая корректировку внешности. Ее новый адрес, контактные данные опекуна. Ее новая жизнь.
Эверт Гренс отошел от окна, так и не дождавшись прохлады, и вернулся на вельветовый диван. На зеленом поле – прямоугольное окошечко.
Программа по защите свидетелей.
Он открыл папку и застыл на месте.
Пустой белый лист формата А4, еще один. Вся документация состояла из незаполненных белых страниц.
Папка из охраняемого полицейского архива, в меру толстая – как и должно быть. Именно такой она ощущалась на взгляд, на вес, на ощупь.
Но то, что когда-то в ней было, исчезло. Ее дальнейшая жизнь – кому она понадобилась? И теперь вместо всего этого – пустота.
Чистые страницы.
Совсем как пробелы в его памяти.
Эверт Гренс помнил проклятый запах и вес ее тела, но только не то, как ее звали.
Он помнил, что думал о ней, когда сидел на кровати в ее новом убежище, а она спала. И выглядела как цветок со спутанными волосами.
Но сейчас его память была как чистый лист, – совсем как ее тогда.
«Кто еще пришел?»
«Куда пришел?»
«На твой день рождения».
Он вел допрос осторожно. Постепенно, изо дня в день, углублялся в ее прошлое. Но ни выстрелов, ни убийц, ни нападения там так и не обнаружил. Она даже не понимала, что ее родных больше нет. Вытеснение – так это называют психологи. Игра вытеснила страшную душевную травму, и это помогло ребенку выжить.