Именины сердца
Шрифт:
К слову, именно она, согласно традиции, значилась в нашей семье неудачницей: не получила нормального образования, прозябала в Донецке, замуж выскочила рано и бестолково. Бывший муж – хронический алкоголик – только и умел квасить водку и пропадать на стадионе. В прошлом – сам нападающий "Шахтера". Когда Нора его бросила, ухитрился пропить собственную квартиру – уникальнейшая попа.
Ну а мне, исходя из остаточного принципа, достался имидж ребенка благополучного. Должна же в семье быть отдушина. Закончила московский институт, осела в столице, работаю в престижной конторе, получила квартиру. И замужем не была, стало быть, нет повода утверждать, что личная жизнь у меня не сложилась. Просто ее никогда не было – этой личной жизни. А то, что я готова превратиться в сгустки болотной жижицы – это, по-видимому, уже не в счет…
Внешне мы с Норой очень похожи, только я – блондинка, а она – рыжая, и, как следствие, более броская. На таких рыжих игроки донецкого "Шахтера", как правило, и клюют. А на меня клюют одинокие москвичи среднего возраста, которых потом пачками, словно тараканов, приходится уничтожать в себе.
Но ради Норы я была готова продолжать изыскательскую деятельность, культурно развлекаться и в процессе всего этого вести тяжелые оборонительные бои.
Теперь пришлось повсюду таскать с собой и Фердинанда. Для начала, он перекочевал на раскладушку, следовательно, в наших ночных упражнениях наметился продолжительный перерыв.
– Ему что, больше жить негде? – недовольно осведомилась у меня сестренка.
История эта началась в ее отсутствие, я уже успела понемногу обвыкнуть в своей новой реальности, в частичку которой превратилась и моя квартира, и Нора воспринималась теперь мною как инородное тело. Впрочем, ее появление лишь оттенило впечатление, сложившееся уже давно. Я словно находилась в коктейле, состоящем из реальности и вымысла. Очень смахивало на ощущение, возникающее во время солнечного затмения, когда воздух представляет собой смесь дневного света и тьмы. Помните, раньше я называла это снами другого уровня?
– …Ему что, больше жить негде?
– Что-то вроде того, – сказала я.
Мы сидели на кухне и щебетали. Так уж повелось: сколь бы горько ни складывалась наша судьбина, мы щебечем и щебечем себе, словно канарейки. У нас фамильная привычка: говорить друг с другом, вбирая воздух в легкие. В результате и получается что-то вроде щебета.
– Дожила, ты уже бомжей по городу собираешь.
– Ну, дом-то у него, положим, есть, – вырвалось у меня. Еще не хватало, чтобы обо мне сложилось такое мнение. Особенно у сестренки, для которой я всегда стремилась быть примером.
– Где? – тут же заинтересованно встрепенулась Нора.
– Отсюда далеко, а в парсеках я слабо соображаю.
– И все же? – Парсеки сестренка пропустила мимо ушей.
– ??????????????…
– Неужто в Кацапетовке какой-нибудь?
– В некотором роде, в Кацапетовке…
И тут мне в голову пришла одна нехитрая мысль: коль скоро я сделала окончательный выбор, неплохо бы Норе кое-что объяснить. Чтобы потом она соответствующим образом подготовила мамочку.
– Видишь ли, – защебетала я, – пока тебя не было, произошли некоторые события. ????????????????????????????????…??,?????????????…??????????… в общем, он не человек.
– Хорошая фигня, – последовала норина излюбленная фраза. Причем было непонятно, как она восприняла мою новость. У нее все на свете – хорошая фигня.
– Вначале я и сама не поверила, я ведь не настолько ненормальная, – прощебетала я. – Но ему, как это ни странно, удалось меня убедить. И потом, его планета – бррр! – такая неприглядная. Если бы уж ему взбрело в голову разыграть комедию, он бы выдумал что-нибудь попривлекательнее. Наверняка.
Я включила технику Фердинанда, чтобы показать Норе болото и Хаан.
Та с удивлением уставилась на чудо-процессор. Работала она оператором в вычислительном центре и в компьютерах кое-что волокла.
– Я слышала, что "Сони" начала выпускать такие плоские ноутбуки, но чтобы настолько плоские! Они, должно быть, очень дорогие. Ничего себе, бомж из
Кацапетовки!
– Но тут ведь нигде не написано "Сони", – возразила я.
– ?????????????????????????????????????????????????… А он, вообще-то, кто? И имя у него стремное -?????????…
– ????????????????????,?????????????????????????????????????…
– Значит, это имя не настоящее? А какое же тогда настоящее?
– В дословном переводе оно не очень благозвучное: что-то вроде сгустков болотной жижицы.
– Хорошая фигня! А в переводе с какого?
– Послушай! – я потихоньку начала выходить из себя. – Он – инопланетянин!
Пришелец, ясно тебе? – И переключилась с болота на Хаан. – А это – совсем другая планета, на которой изготавливают такие процессоры. Там живут гуманоиды.
– А в болоте кто живет?
– Просто разумные вещества.
Я понимаю, звучало это как бред. Правда часто воспринимается подобным образом.
Судьба наделила меня не существом даже, а веществом. Расщедрилась. И теперь мне самой предстояло превратиться в вещество. В разумное хотя бы – и на том спасибо.
– Компьютерная графика неплохая, – отметила Нора. – Хотя встречается и получше. Это игра такая, что ли? И вообще, что это за оболочка? Я не узнаю.
– Наконец-то, ты понемногу начинаешь прозревать.
– Зато меню на русском языке, – парировала сестренка. – Интересно, что это за программа?
– Меню на русском по просьбе Фердинанда сделали ребята со станции.
– Со станции? Ты хотела сказать, с какой-то компьютерной фирмы?
– Я хотела сказать – со станции! С космической станции! – Я даже перестала щебетать и с раздражением на нее уставилась. – На ней трудятся такие загадочные ребята – очень учтивые, между прочим, мужикам до них… Вращается, ??????????????,???????????…
– А к психиатру ты обращалась? – испуганно проговорила Нора.