Имитатор. Книга шестая. Голос крови

Рой Олег

– А как…

Договорить молодой не успел, девушка была уже возле. Окинув ожидающих быстрым взглядом, чуть дернула бровью и сообщила:

– Старший сержант Ноздрева.

– Старший сержант Ухов, – в тон ей ответил кряжистый. – Ждем вас. Посторонних не допускали, так что лишних запахов быть не должно, товарищ старший сержант.

Девушка улыбнулась, мимоходом потрепав присевшую у ноги псину по настороженно торчащим ушам:

– Можно Наташа.

– Ну а я Степан Константинович. Можно дядя Степа.

Девушка улыбнулась

еще шире. Вот уж, кажется, ничего общего не было у старшего сержанта с михалковским героем, способным, как известно, с высоты своего роста запросто дотянуться рукой до светофора. Разве что добродушие. И глаза – ярко-голубые, веселые.

В ответ на улыбку девушки Ухов тоже ухмыльнулся. Про дядю Степу она, значит, знает. И с собачкой вон как грамотно управляется, без сюсюканий, но ласково. А что тощая, так были бы кости, мясо нарастет, да и то сказать, это уж кому что нравится. Ничего так девчонку младший высмотрел. И Степан Константинович незаметно ткнул парня в бок, чтоб не зевал. Тот вздрогнул, но, прикусив губу, вступил в разговор почти уверенно:

– А ее как зовут?

– Туча, – довольно сухо ответила хозяйка.

Ну точно, она его узнала! Но ведь Степан Константинович советовал не теряться…

– Какая ж она туча? – спросил он. – Тощая, как скелет.

– Молодая еще, заматереет, – чуть мягче объяснила девушка. – Будет настоящая грозовая туча. Она слишком темная для овчарки, щенком вообще черная была, да еще как шерсть растопырит, оскалится, ну туча тучей, и молнии из нее торчат. Так-то она из овчарок, но масть слишком темная. Небось, бабушка ее с доберманом согрешила. Или с догом.

– А я думал, в служебные только чистокровных берут.

– Это смотря какие служебные, – она опять легонько потрепала Тучу по ушам. – У наркологов и дворняг хватает. Но там срок службы короткий совсем – два года, три. Потому им много собак надо. Аэропорт здоровенный, вокзал тоже, ну и автомобильные трассы, особенно те, что в южном и юго-восточном направлениях.

Наркологами в обиходе называли ребят из наркоконтроля.

– А чего коляска на боку? – уже совсем деловито спросила Наташа. Туча, мгновенно среагировав на изменение тона хозяйки, подняла морду, изобразив радостную готовность – давай работать, да?

– Похитительница ее, убегая, пнула, прямо матери под ноги, – объяснил дядя Степа.

– Ясно-понятно. Значит, мать с той стороны приехала. А похитительница откуда взялась?

– Вроде из поперечной аллеи выскочила, вон из той, дальней.

– Ясно-понятно, – повторила девушка. – То же направление. Ребенка прямо из коляски выдернула?

– Говорят, мать остановилась, он вылез, и тут та тетка налетела. Коляску на мамашу пихнула, а мальца на руки подхватила, он и пикнуть не успел. Коляска опрокинулась, мамаша шлепнулась. Ну и тетка тем временем сбежала.

– Ничего, Туча разберется, куда она сбежала. Вылез мальчишка, должно быть, в эту сторону… Значит… Давай, девочка моя,

поработаем, – она опустилась рядом с собакой на корточки, обняла ту за шею и зашептала что-то в треугольное ухо. Ухо вздрагивало, черный блестящий нос тоже.

Через минуту Туча кивнула, обнюхала старательно и коляску, и дорожку… и потрусила в обратную сторону. Наташа осталась возле Ухова. Тот молчал. Раз хозяйка собаку свою не останавливает, не зовет, не говорит, что та ошиблась, значит, нечего под руку лезть.

Добежав до дальней поперечной аллеи, Туча нырнула туда, но через мгновение опять появилась, замерла, гавкнула коротко.

– Хорошо, девочка, умница, иди ко мне, – скомандовала Наташа. – Из той аллейки похитительница выбежала. Можно будет потом этот след отработать, – пояснила она Ухову.

Он кивнул, но спросил:

– А это не мамашин след?

– Что вы! Вы же видели, где она нюхала. Мамочка, насколько я понимаю, вот тут упала, – Наташа носком кроссовки показала на маленькое темное пятнышко.

– У нее рука была ободрана, вот так, – дядя Степа провел пальцами от основания правого мизинца до выступающей косточки запястья.

– Значит, это ее кровь. А Туча к ней даже не прикоснулась. Нет, она умница, она нужный след взяла. Сейчас пойдем смотреть, куда наша бандитка убежала. Вы с нами пойдете?

Ухов покачал головой.

– Вот его возьми, – он кивнул на маявшегося рядом младшего. – Я криминалистов подожду.

– А вон тот? – она указала на сержанта, словно прилипшего к скамейке.

– Не, бери Костика, – возразил Ухов. – Он никогда еще работу кинологов не видел, пока тебя ждали, аж извелся весь, интересно ему поглядеть. Опять же… – он ухмыльнулся. – Ты Ноздрева, он Носиков, грех такой случай упускать. А тот Горлов. Не бьется, сама видишь.

Девушка чуть поморщилась, но, бросив короткий взгляд на перепуганное лицо упомянутого Носикова, спорить больше не стала, только заметила:

– Забавный у вас комплект: Ухов, Горлов и Носиков.

– Ну да, ухо-горло-нос, как врач, – усмехнулся дядя Степа. – Я когда служил, у нас в соседней части были Ручкин, Ножкин и Головкин, так их специально старались скопом в караул отправлять.

Девушка засмеялась, но, взглянув на Тучу, что замерла за коляской, вытянувшись в струнку и от неудержимого стремления рвануться за неодолимо влекущим запахом только что не повизгивала, посерьезнела:

– Работаем.

Собака тут же сорвалась с места, Наташа стремительно зашагала за ней, Костик – следом.

Овчарка бежала, то опуская нос к самому асфальту, то поднимая его вверх, словно запах тянулся над аллеей невидимой струей. Вторая аллейка, наискось к той первой, следующая – почти перпендикулярно… Метрах в тридцати за поворотом поперек аллейки стоял коренастый буланый конек, всадник которого, прижав к асфальту пакет, сгребал в него широкой пластиковой лопаткой свежую лепешку и сердито бормотал: