Имитатор. Книга шестая. Голос крови
Шрифт:
– Дотерпеть не мог? Как маленький, честное слово! Смотри, какое безобразие! А если ребенок какой побежит, упадет и прямо в твое… художество? Фу на тебя!
Буланый только пофыркивал. «Безобразие» с асфальта уже почти исчезло, но запах! Запах, казалось, заполнил всю аллею. Костик даже охнул с досады – вот принесла нелегкая!
Но Туча, обогнув воздвигшееся на пути препятствие, лишь на мгновение приостановилась, дрогнула чутким своим носом и полетела дальше.
– Ох, – выдохнул Костик. – А я испугался…
– Обижаете, товарищ Носиков, – засмеялась девушка. – Это нам нипочем. Вот если бы всю аллею, к примеру, дегтем залили… Да и то. Добежали бы до конца помехи и поискали бы след там. Чтоб Тучу сбить, кучки навоза совершенно недостаточно. Парк, кстати, уже почти закончился, вон просвет. Если повезет… тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
Аллейка, в которой «набезобразил» буланый конек, упиралась в шоссе. Костик припомнил план: это левая сторона парка, дальше промзона, потом пятиэтажки, а если обойти парк вдоль шоссе, там девятиэтажки, несколько точечных башен и небольшой торговый центр. На той стороне шоссе…
Туча, добежав до торчавшего слева стеклянного павильона, обогнула его и вдруг, гавкнула и уселась подле, оглядываясь на хозяйку.
– Не повезло, – вздохнула та, сунув, однако, к собачьей морде ладонь с каким-то лакомством. – Умница, Туча. Не расстраивайся, ты не виновата, ты все отлично отработала. А что след пропал – ну… бывает.
– Затоптали?
– Да ну! Кто затоптал-то? Тут ладно если пять человек в час бывает. Времени-то прошло всего ничего. Нет. Туча гавкнула и села четко на конкретном месте, а не ко мне подошла. И конкретное это место почти на проезжей части. Уехал наш объект на чем-то.
– Ее тут машина, что ли, ждала?
– Это уж я не знаю, у меня волшебного хрустального шарика нет, чтоб в нем все видеть.
Кажется, она уже не сердится, подумал Носиков, с опаской косясь на спутницу. Но тут же принялся с серьезным видом осматривать окружающее.
Осматривать, правда, было особенно нечего. Стеклянный павильон, где Туча потеряла след, был троллейбусной остановкой – над дорогой тянулись провода, да он и так знал, схему транспорта специально учил, едва начав работать. Через дорогу, еще левее – такой же стеклянный «кирпичик». Там останавливались встречные троллейбусы. Один из них еще виднелся вдали, где серая полоса асфальта сливалась в точку, – маленькое синее пятнышко.
Основной вход в парк был справа, совсем недалеко, арку с облезлыми буквами «Пионерский» было хорошо видно. Там из фонарного столба торчала желтая кнопка и светился красным человечек на знаке пешеходного перехода. Изредка в ту и другую сторону пролетали редкие машины. Дорога называлась Машиностроительный проезд и особой популярностью не пользовалась. Вот шоссе, в которое вытянутая «капля» парка упиралась другим своим концом – там да, там настоящее шоссе. А здесь – пустыня. И свидетелей, если что, не найдешь. Носиков вздохнул.
Почти прямо напротив арки торчали несколько секций бетонного забора, на которых было криво, но крупно намалевано «ШИН АМАН ТАШ», а правее, сразу за бугристыми бетонными плитами, устроилась маленькая автозаправка. Из-под бледно-зеленого навеса виднелось что-то темное, вроде ласточкиного гнезда.
– Ух ты! – почти восторженно воскликнул Носиков. – На камеру наблюдения похоже.
Наташа, прищурясь, посмотрела туда же.
– Камера и есть. И если она рабочая, да еще и пишущая, считай, ты молодец.
– А бывают не пишущие?
– Все бывает. Еще и муляжи бывают. Хозяева экономят же. Тут не угадаешь.
– И чего делать-то теперь? – Костик, растерявшись, смотрел на девушку с надеждой.
В ее же взгляде было что-то непонятное, хотя совет она дала простой и разумный:
– Позвони Мишкину, они с Молодцовым сейчас главные.
– Мишкин – это кругленький такой? Со следовательницей приезжал.
– Точно. Или, хочешь, я сама ему позвоню, – и прищурилась.
Как будто интересно ей было: согласится новичок переложить ответственность на старших или попытается что-то сам предпринять. Костик не верил ни в какую телепатию, но сейчас готов был собственные ботинки прозакладывать за то, что взгляд Наташин он прочитал верно. И осторожно предположил:
– Так, может, они эту камеру уже сами нашли?
– Вряд ли, – угол нежного рта едва заметно дрогнул, но мысль свою девушка пояснила. – Выходов у парка сколько? Нет, ясно, что в итоге по всем пришлось бы пройти. Но лишнюю работу делать – дурних нема, время дорого. Ну что, звонить?
– Не, погоди, – остановил ее Костик. – Дай я сам туда сперва схожу разузнаю. А то вдруг это муляж, буду дурак дураком. Ну и время они потеряют, ты ж говоришь, время дорого. А мне сбегать две минуты.
– Тоже верно, – девушка посмотрела на него не только не сердито, но почти уважительно. – И попробуй договориться, чтоб записи выдали. Может, тебе в итоге еще и поощрение какое выпишут.
– Да ладно, поощрение, – смутился Костик. – Пацана бы найти. Ужас какой-то, у меня в голове не укладывается. Не, я читал, что педофилы…
– Ты пока погоди пугаться-то, – перебила Наташа. – Во-первых, это работе мешает. И эмоции, и предвзятость. Почему сразу «педофилы»? Они ж все более-менее на учете. Да и маловат пацан-то, педофилам все-таки постарше подавай.
– А кто ж тогда?
– Да мало ли! Баба какая-нибудь ревнивая. Или свекровь. Ну то есть семейные какие-то разборки.
– Семейные? – он вытаращился в изумлении: про то, что похищение мог организовать кто-то «свой», ему и в голову не приходило.
– Можно подумать, ты никогда не слышал, как свои же друг у друга детей воруют.
– Слышать-то слышал, но… Я подумал… у нас в классе придурок был… кошек ловил и… даже вспоминать тошно, мы ему сколько раз рыло чистили, а он не унимался. И таких ведь немало.
– Встречаются, – Наташины глаза сверкнули так, что если бы сейчас поблизости оказался один из таких… придурков, гореть бы ему синим пламенем. – Ты думаешь, кому-то наскучило баловаться с кошками, и он решил, что дети – забавнее?