Император Африки
Шрифт:
***
Пятитысячное войско по приказу Иоанна Мстителя, которое вёл рас Айда Вашер, выслеживало отряд арабов, перемещаясь из одного оазиса к другому, предвосхищая пути их наступления из порта Суакина.
Саудовцы, особо не таились и не стали делать запутанных переходов, надеясь по кратчайшему пути из Суакина, добраться до города Эд Дамер, что находится недалеко от притока Нила, реки Алибара. Здесь они их и перехватили.
Пятьсот абиссинских кавалеристов из кушитских племён завязало стычку с передовым отрядом арабов. Сабельная схватка могла бы быть
Растянувшись лавой, арабы стали стремительно сокращать расстояние между ними и сражающимися. Увидев этого, амхарцы стали разворачивать коней и удирать в сторону недалеко расположенного оазиса.
Арабская конница, блестя саблями, которыми они размахивали на всём скаку, и весело при этом гигикая, бросились преследовать убегающего противника, скаля от радости преследования свои белые зубы, не хуже, чем у лошадей, на которых они ехали.
Сбившись в плотный строй, они постепенно нагоняли убегающих, за счёт более лучших и быстрых коней. Всё изменилось в одночасье, когда из-за барханов, окружающих крохотный оазис, внезапно показались ряды чужих всадников.
Айда Вашер с радостью смотрел на то, как его манёвр с нападением и бегством слабого отряда, удался на славу. И теперь всё двухтысячное войско арабов, которых он долго искал по всей Нубийской пустыне, скакало в направление оазиса, преследуя его воинов.
Взмахнув саблей, он отдал приказ подымать коней, которые лежали на песке, послушные воле своих хозяев, старавшихся ничем не выдать себя врагам.
Тихо встали кони с завязанными мордами, отряхиваясь от налипшего на них песка, нанесённого несносным ветром. Понукаемые своими седоками они начали разбег с вершин величественных барханов, постепенно ускоряя свой бег.
К моменту, когда они показались на глаза лавине всадников, нагонявших убегающих амхарцев, у коней были уже сорваны повязки, мешающие им активно дышать, а их седоки, прицелившись дали залп из карабинов, и устремились на попавших в ловушку арабов, обрушившись на них с двух сторон.
Растянувшись двумя полумесяцами, они быстро охватывали с флангов и сзади арабскую конницу, не давая им возможности убежать. Арабы, слишком поздно заметили, что их атакуют, увлёкшись погоней за слабым противником.
Заметив многочисленную конницу, вот-вот готовую напасть на них, они попытались дать отпор. Но в процессе атаки очень сложно разделить воинов поровну, либо отдать правильный приказ на отступление или нападение.
Обе лавы, через несколько минут схлестнулись, перейдя врукопашную, атаковав арабских всадников с обеих сторон. Кавалерийская атака, скоротечна. Копья, пики, сабли – всё это промелькнуло перед глазами каждого воина и с одной, и с другой стороны.
Бешеный звон сталкивающихся в воздухе сабель, крики раненых и умирающих, ржание раненых коней, бьющихся в агонии и помогающие своими копытами упасть другим коням – всё это, всего лишь звуки боя.
Кони, сбивая друг друга грудью, лягаясь и кусаясь, сражались, как могли, или как их научили их владельцы.
Застигнутые врасплох, пребывающие в меньшинстве арабы, дрогнули, и стали выходить поочерёдно из схватки, понукая своих коней, пока конное сражение не превратилось сначала в избиение, а потом в преследование сдавшегося врага.
Бешеная скачка преследования, продолжалась до самой темноты. Уйти удалось немногим, ну а те, кто смог уйти, уже не представляли никакой реальной военной силы, и быстро уходили на Восток, стремясь добраться до Суакина и вернуться на родину. Таких было очень немного, из двух тысяч конных бойцов, вернулось меньше сотни.
***
Рас Алулла рассматривал через бинокль наступающие пешие порядки армии газавата, волнами накатывающихся на его укрепления. Позади них, пыхтел угольным дымом, стоящий позади блиндированных вагонов и открытых площадок с орудиями, паровоз.
Стороны обменивались артиллерийскими ударами, а солдаты под зелёными знамёнами шли вперёд. Наконец, по мнению раса, наступил удачный момент для работы гаубицами, и они открыли огонь, до этого скромно не давая о себе знать.
Контрбатарейная борьба, в которой Семён Кнут, уже изрядно поднаторел, велась с переменным успехом. Орудия, соревнуясь между собой в точности попаданий в цель, пытались нащупать позиции противника. Англичане, переодетые мусульманами, были достойные артиллеристы, чего нельзя было сказать о личном составе, которым командовал Семён. Зато у мамбовцев, были хорошо пристреляны окрестные высоты.
Султаны взрывов быстро накрыли наступающую пехоту, а кинжальный огонь из пулемётов, быстро разметал густые колонны наступающих мусульман.
Орудия с бронепоезда, пытались поддержать атаку, но для них, у раса был припасён свой ответ. Отдельная батарея морских орудий, открыла огонь, целясь, только по паровозу.
Через десять минут, один из снарядов попал в его трубу, пробив её насквозь и взорвавшись уже за ней, а второй ударил в центр паровоза, отчего гулкий взрыв его котла повторил грохот самого разрыва удачного попавшего снаряда.
Не имея возможности маневрировать, весь состав оказался отличной мишенью для стрельбы, благодаря своим размерам, и после часа напряжённой артиллерийской дуэли, прекратил своё существование.
Но двадцать английских гаубиц, против шести гаубиц суданцев и четырёх морских орудий, оказались большей силой, перемалывая укрепления своими снарядами.
Но укрепления создавались на протяжении года, и солдаты Алуллы, смогли закопаться в песок, и создали огромное количество валов, дзотов с установленными там пулемётами, а также глубоких траншей, в которых сидели сейчас солдаты, о чём не раз, и не два рассказывал Мамба. Неизвестно, откуда он черпал свои знания, но то, что эти глиняно-песчаные дзоты на поверку оказались огромным преимуществом перед наступающим плотными цепями противником, оказалось правдой.