Император. Прогрессор. Маг
Шрифт:
Вскоре в бой вступили воины, начав орудовать клевцами, больше обороняясь и отступая, нежели пытаясь уничтожить противника. Я продолжал посылать в необычных врагов ледяные шипы, постепенно понижая численность неприятелей до тех пор, пока не остался последний враг. Было он чуть выше остальных неприятелей, а на причудливой угловатой голове у него был прикреплён прозрачный шар, в котором то и дело что-то искрило. Я промахнулся по нему уже трижды, всё никак не мог попасть.
Косолапый почему-то не торопился на него нападать, будто бы впал
Недолго думая, я стал защищаться. Быстро вычертил в воздухе звезду, вплёл пять рун: поглощение, стойкость, отталкивание и притяжение, а также изъятие. Отталкивание и притяжение в сумме дают отражение, а вместе с остальными рунами получается магический щит, защищающий от любого воздействия со стороны, в которую направлено заклинание.
Едва заклинание сорвалось с посоха, как по нему будто молния ударила. Всё заискрило, щит рассыпался, меня ударной волной выбило из седла, испуганный медведь заревел, воины заохали и с ещё большим энтузиазмом попятились назад.
Поднявшись на ноги, я начертил посохом квадрат, вплёл руны огня, ускорения, разрушения и увеличения, тут же зашвырнул особый взрывной фаербол, максимально подпитав его силой, во врага.
Взрывной волной даже до меня достало, но с ног не сбило, а вот потемневшее от пламени существо валялось на соли и пыталось подняться. Не дав ему времени оправиться, я создал ледяной шип и зашвырнул прямо в пасть твари, что располагалась под стержнеобразным телом между лап.
На этот раз ошарашенный противник не смог увернуться и был убит.
К счастью, никого из наших твари убить не успели, лишь Топтыгину ткнули заострённой конечностью в лапу. Но для него это как слону дробина. Заживёт, даже не заметит. Вон, едва я слез с него, как он уже по-хозяйски принюхивается к трупам противников, выискивая наиболее вкусного.
Осмотрел врагов и я. Потрогал конечности. Это не кожа и не кость. Больше похоже на какой-то металл, что за несколько веков покрылся бесчисленными царапинами и сколами. Возможно, так всё и было. Роботы древних? Запросто. Ничуть не удивлюсь, если так всё и обстоит, тем более что Бурый, обнюхав погибших противников не стал есть ни одного из них, чего раньше не случалось никогда.
Попытался найти на телах гайки или резьбы или ещё какие-то следы, что могли однозначно указать на принадлежность противников к роботам. Не вышло. Но и никаких органов чувств, дыхания, размножения видно не было. Была лишь шипастая пасть, располагающаяся внизу, под туловищем.
Напоследок я решил изучить шар, прикреплённый к голове одного из противников, что выпустил в меня электрический разряд, уничтожив щит. Шар как шар. Круглый, с какой стороны не посмотри. Прозрачный. Больше не искрит. Может быть, удастся его открутить и куда-нибудь приспособить? Потянулся
Вспышка света, что обволокла весь мир вокруг и будто бы утопившая меня в себе. Гул трансформаторной будки, звучащий громче грома. Моё сознание будто исчезает в этом гуле и тает в свете. Время не то исчезает, не то наоборот, летит столь стремительно, что за одно мгновенье можно состариться и умереть. А затем наступает тьма и тишина. Мгновением позже возвращаются привычные звуки и мир вокруг наполняется красками.
Шумит ветер, стремительно несётся к горизонту Светило, сопит кто-то из воинов, шмыгает носом Марон, Андрей Николаевич, зараза такая, хлебает что-то из фляжки!
— А ну брось! — кричу ему.
— Чего? — не понимает он и недоумённо смотрит на меня.
— Хватит бухать, говорю!
На этот раз на меня недоумённо смотрит уже не только Андрей Николаевич, но и Марон и остальные люди. Зато голос подаёт Мэнди, абсолютно не заикаясь и говоря необычно чисто для себя, будто кто-то другой:
— Ты говоришь на языке древних, Саян. Никто кроме меня тебя не понимает.
— Но я не знаю языка древних. Только русский, всеобщий триальский и олодский.
— Ты сам себе противоречишь, ведь именно на древнем сейчас говоришь.
— Но как это возможно?
— Ты прикоснулся к тому животному. Это не настоящее животное. Таких создавали древние. Возможно, каким-то образом ты подчерпнул частицу их знаний. Ничего не чувствуешь?
Я прислушался к себе. Закрыл глаза, посмотрел на руки и ноги. Нет. Вроде ничего не поменялось. Всё тот же я, с теми же знаниями. Правда, пришлось приложить некоторые усилия, чтобы переключиться на язык аборигенов.
— Я долго стоял, прикоснувшись к тому шару?
— Нет, едва задел, а потом сразу же заговорил.
— Понятно. А ты, стало быть, тоже древний, раз знаешь их язык? Эльфы потомки древних?
— Нет, Саян, мы не древние. Мы пришли из другого мира. Насчёт древних… Кажется, раньше я знал о них больше, но потом… Что-то случилось со мной. Какая-то страшная беда, и я потерял самого себя. Я восстанавливаюсь, например, во время минувшего боя ко мне вернулась давно утерянная часть меня, и я теперь могу нормально разговаривать, но про древних пока ничего не помню.
Мы поговорили с Мэнди ещё какое-то время, разбили лагерь, разведали окрестности, поискав других древних роботов, но ничего не нашли. Переночевав, мы нагрузились солью, будто вьючные мулы, не меньше двух центнеров погрузили на медведя и отправились обратно в деревню.
Возможно, стоило задержаться здесь, изучить окрестности, найти место, откуда пришли странные существа, уничтожить всё, что представляет опасность, и лишь затем отправляться назад. Но у экспедиции были чётко определённые задачи и немного менее чёткие сроки, сильно выбиваться за которые было нежелательно. Мы и так потеряли немало времени, оказывая помощь селянам, но нельзя зацикливаться только на них.