Император
Шрифт:
— Хорошо, — я был словно в прострации. В этот мир люди попадали, с этим я уже смирился. Но подлодка? Это было выше моего понимания… И чья это подлодка? Наша? Американская? А где ее экипаж? Если есть подлодка, должен быть экипаж. А значит, должно быть и оружие, не исключено, что даже ядерное. Меня знобило, несмотря на теплую погоду. С негромким всплеском, Тиландер нырнул: я видел, как он погружается, но примерно на полпути, американец задрыгал руками и стал стремительно всплывать. Ухватившись за веревочную лестницу, Тиландер вскарабкался на борт, отплевываясь на ходу.
— Чья
— Она советская? — мне не удалось скрыть радость в голосе, но Тиландер, наконец, отдышавшись, обрушил нам небо на голову:
— Нацисты, она германская. Я увидел свастику и не стал больше приближаться к ней.
— Немецкая? Времен Второй Мировой Войны? — я недоверчиво посмотрел на американца. Вроде все немецкие подлодки были учтены, какие погибли, какие попали к союзникам.
— Ты не ошибся, Герман?
— Нет, Макс, я видел свастику отчетливо. Она немного другой формы, не такая, как я видел в Бресте, после высадки в Нормандии. Но это нацисты, и лежит она там довольно давно, лежит на боку, там даже кораллы начали расти.
Я еще хотел продолжить, как Санчо заорал в ухо:
— Макс, Га! (опасность)
Я подпрыгнул на месте от неожиданности, и спросил Санчо:
— Где, что? — Неандерталец не мог объяснить, поверхность моря была спокойной, ни одной лодки не было видно. Глубоко вздохнув, я расслабился, давая Санчо возможность, передать мне мыслеобраз.
Секунд пять я видел только воду, затем, что-то похожее на человека, с хвостом русалки словно смазанная тень проскользнула мимо. Понимание пришло пару мгновений спустя: аквалангисты.
— Герман, боевая тревога! Подводные пловцы направляются к нам, поднять якорь, лучники на изготовку!
Корабль пришёл в движение: по бортам выстроились лучники, натянув луки. Бер вполголоса объяснил, чтобы стреляли в то, что появится из воды. Пока матросы поднимали паруса, и корабль начал движение, прошло несколько минут. Прозрачность воды, сослужила плохую службу неприятелю. Даже под водой, мы разглядели четыре черные тени, еще на расстоянии около семидесяти метров.
— Лучники, приготовиться! — Заскрипели луки, под действием прилагаемой силы, а наконечники стрел уставились в воду. Пловцы вынырнули в пяти метрах от корабля, существенно сузив угол обстрела.
— Огонь! — по моей команде туча стрел обрушилась на воду: трое пловцов были нашпигованы словно ежики, четвертый успел нырнуть под корабль, уходя из зоны поражения.
— Полный вперед! — Паруса заполоскались, ловя ветер и «Катти Сарк» начал набирать ход. Сколько мы не всматривались, найти четвертого пловца не удалось. Либо он ушел на глубину, либо держался под кораблем, на приличной глубине. Когда «Катти Сарк» успела пройти около трех сотен метров, ослышался громкий раскатистый звук выстрела, а впереди и справа от корабля, взметнулся в воздух небольшой столб воды.
— Они стреляют из пушек, — подпрыгнул на месте Лайтфут, — разреши им ответить из пулемета.
— Нет, Уил, незачем открывать свои карты. Пушка у них всего лишь одна, на субмаринах их больше не бывает, да и запас снарядов не должен быть большим. Думаю, что выстрел был скорее демонстративным, вряд ли они будут стрелять еще. Мы уже на расстоянии километра, попасть на таком расстоянии по движущейся цели, крайне маловероятно.
— Проклятые нацисты, мало их били, так они и здесь появились, — процедил сквозь зубы, Тиландер, передавший штурвал рулевому.
— Мы знаем кто они, а они лишь могут строить догадки кто приплыл на корабле. Теоретически, мы можем быть аборигенами, освоившими мореходство. Пока наше положение выигрышное, судя по всему, у них нет плавсредств, или они их просто не задействовали. Отойдем подальше в море, надо будет очень серьезно проанализировать наше положение, ведь враг, а нацисты для нас однозначно враг, оказался довольно рядом с нами.
— Макс, здесь очень много отмелей и мелких островков, что скрываются под водой во время прилива. Не стоит рисковать ночным плаванием, лучше остановиться на ночь, — высказал свое мнение Тиландер.
— Мы так и сделаем, но для начала, нам надо уйти максимально далеко от врага. После трюка с боевыми пловцами, я готов ожидать от фашистов чего угодно.
Возражений не последовало, два часа до наступления темноты, «Катти Сарк» шла в открытое море на всех парусах. Лишь с наступлением полной темноты, корабль стал на якорь, а мы собрались на совещание в моей каюте. Бер выставил тройное охранение по каждому борту, а Тиландер удвоил ночные вахты.
— Так ребята, совершенно случайно, мы наткнулись на врага. Теперь, нам надо тщательно проанализировать возможности неприятеля и его количество. Я много смотрел хроники про войну, но к сожалению, мало что могу вспомнить. Вся надежда на вас, вы все-таки летчики морской авиации, и вы боролись с немецкими субмаринами.
— Я больше по нацистским самолетам, — пробормотал Лайтфут, покраснев под моим взглядом. Кормовые и носовые фонари на клиппере не зажигались, чтобы не демаскировать судно, но в каюте горел небольшой фонарь.
— Я могу ошибаться, но именно такую субмарину мне не приходилось встречать, — нарушил молчание Тиландер. — Она выглядела не так, словно была изготовлена как игрушка, дорогая игрушка.
— Что ты этим хочешь сказать, Герман?
На мой вопрос, американец задумался. Поиграв желваками, он выдал:
— На боку субмарины, я не увидел бортового руля, словно его не было совсем. Но рядом со свастикой, было углубление, словно руль мог убираться туда, для соблюдения тишины и уменьшения заметности.
При этих словах, у меня словно что-то щелкнуло в голове: появились туманные воспоминания из одной передачи, где говорилось о сверхсекретных разработках Третьего рейха. Речь шла об экспериментальных подлодках, одну из которых нашли на верфи, а одна или две исчезли. Аналитики в той передаче, высказывали свое мнение, что экспериментальные субмарины были использованы для бегства высшего генералитета в Латинскую Америку. Если это так, то на том берегу были не простые нацисты, а возможно высшие чины, ускользнувшие от правосудия.