Императорские изгнанники
Шрифт:
Клавдия сделала то, что ей сказали, подстегиваемая ужасом, охватившим ее сердце, когда она оглянулась и увидела, что странно одетые люди приближаются с двух сторон. Кроме скрежета камешков и тяжелого дыхания, она ничего не слышала, пока они молча бежали по траве. До вершины склона оставалось не более ста шагов, и она побежала изо всех сил, влекомая декурионом, германцы следовали за ней по пятам. Она услышала глухой стук копыт и увидела, как из-за каштановых деревьев выехала группа всадников и направилась к гребню холма. Впереди виднелась вершина стены, окружавшей виллу и хозяйственные постройки, но одного взгляда в обе стороны было достаточно, чтобы понять, что преследователи,
Декурион отрывисто приказал, и тут же двое германцев остановились, выхватили мечи и вышли с каждой стороны тропы, чтобы перехватить людей, спешащих к ним. Теперь, когда они подошли ближе, Клавдия увидела, что на них надеты звериные шкуры, прикрывающие торс и натягивающиеся на шее в качестве капюшонов. Под капюшонами явно были какие-то шлемы, поддерживающие выступы, которые торчали, как небольшие рога. Там, где кожа была открыта, она была покрыта татуировками животных с преувеличенными когтями, зубами, глазами и рогами. Они больше походили на чудовищ из кошмаров, чем на людей, и при виде их у нее кровь застыла от ужаса.
Они по-прежнему не издавали ни звука, даже не отвечали двум германцам, которые выкрикивали свои боевые кличи и бросали вызов врагу.
– Продолжайте!
– Декурион побежал дальше, увлекая ее за собой. Уклон начал ослабевать, когда они достигли вершины холма, и впереди показались ворота в стене. Клавдия оглянулась через плечо и увидела, как один из германцев бросился вперед, срубив первого из врагов жестоким ударом в плечо. Остановившись, чтобы вырвать меч, он был атакован еще тремя мужчинами, остервенело рубившими его, когда тот поднял руку в тщетной попытке защитить голову. Шквал ударов повалил его на колени, и он рухнул в траву. Другой германец сдерживал двух нападавших и парировал их удары, однако в следующий момент копьеносец подобрался к нему сзади и вонзил свое оружие между лопаток воина. Все было кончено за несколько ударов сердца, а затем они с декурионом оказались у боковых ворот. Ворота захлопнулись на петлях, когда он прорвался внутрь и толкнул ее к вилле.
– Заходите внутрь и забаррикадируйте окна и двери. Я займусь главным входом. Вперед!
Она бежала по открытой площадке, пока декурион закрывал боковые ворота и задвигал засов, а затем повернулась, чтобы крикнуть: - К оружию! К оружию! Нас атакуют!
Другие германцы, находившиеся в загоне, мгновенно осознали опасность и бросились выхватывать щиты и доставать оружие, а рабы и слуги виллы взялись за вилы и шесты, чтобы защитить себя. Главные ворота в загон были широко распахнуты, и декурион побежал к ним, чтобы помочь двум рабам, которые в достаточной мере опомнились, чтобы отправиться на помощь дежурившему там германскому стражнику. Но прежде чем они успели задвинуть тяжелые ворота, первый из вражеских всадников галопом пронесся через проем и, крутанувшись на месте, сбил с ног ближайшего раба. Он прожил еще один удар сердца, чтобы отпраздновать свое убийство, когда один из германцев взял копье в обе руки и вогнал его вверх, под грудную клетку всадника и глубоко в его грудь, вырвав острие, обрушив врага из седла.
Когда в загон ворвались новые всадники, декурион понял, что первая линия обороны потеряна. Он повернулся и побежал к главному входу виллы, обращаясь к оставшимся в живых германцам, а затем ко всем остальным членам семьи.
– За мной! За мной! Возвращайтесь на виллу!
Боковые ворота сотрясались от ударов снаружи. Один из всадников галопом подскакал к ним и ловко опустился на землю, после чего поднял запорный засов и отбросил его в сторону. Ворота
Как только декурион достиг входа на виллу, он остановился и повернулся, тяжело вздымая грудь. Его люди выстроились вокруг него, подняли щиты, направили мечи и копья на врага. Те рабы, которые были снаружи виллы, бросились мимо них в безопасное место большого здания. Некоторые были слишком медлительны и были зарублены на открытой местности. Декурион слышал крики изнутри, пока Клавдия отдавала приказы, слышался скрежет мебели и грохот закрываемых и запираемых ставен. Когда последние беглецы протиснулись сквозь ряды германцев, он увидел в двадцати шагах от себя группу врагов, готовившихся к атаке.
*************
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
– Внутрь!
– крикнул декурион своим людям на их языке, и небольшой отряд отступил, поспешно закрыл и запер двери, прежде чем подтащить к ним тяжелый сундук и затем добавить другую мебель.
– Оставаться здесь!
– приказал он и поспешил на поиски Клавдии. Она уже закрыла и заперла дверь в сад на засов и проследила за тем, чтобы забаррикадировать ставни нижних окон вдоль фасада дома. Он сразу понял, что противник быстро преодолеет такие препятствия.
– Моя госпожа, мы не сможем помешать им прорваться. Нам нужно вернуться в комнату, которую мы сможем защитить.
– Кухня, - предложила она.
– Есть только одна дверь, ведущая в коридор, и одна наружу, а окна расположены высоко в стене.
Декурион вспомнил об устройстве комнаты и кивнул.
– Это должно сработать. Соберите всех и забаррикадируйте внешнюю стену. Я буду придерживать входную дверь, и мы отступим, если она начнет поддаваться, или мы услышим, как они входят через другое место.
Она кивнула.
– Удачи.
– Нам она понадобится, моя госпожа.
Клавдия отвернулась, чтобы выкрикнуть инструкции домашним рабам, и они поспешили по коридору на кухню, ужас запечатлелся в их лицах. Она проверила комнаты на первом этаже, чтобы убедиться, что они чисты от врага, а затем поспешила за ними, миновав атриум, где она увидела широкие спины германцев, стоявших недалеко от главной двери. Воздух уже был наполнен ударами топоров, рубящих бревна, и первые щепки уже летели внутрь, пока она продолжала бежать по коридору.
– Спокойно, мальчики!
– спокойно крикнул декурион, крепче сжимая свой меч. Его щит и доспехи все еще были в его комнате, но у него не было времени забрать их. Он оглянулся и увидел, что он и его люди остались одни. Мимо его головы пролетело еще несколько щепок, а затем раздался сокрушительный грохот, и двери разлетелись на куски, обнаружив нескольких нападавших, державших конское корыто, которое они использовали как таран.
– Убрать их!
– закричал декурион и бросился на врага, который уронил корыто и потянулся было за своим оружием. Он вонзил свой меч в лицо ближайшего налетчика, пробив зубы и разорвав верхнюю часть горла и позвоночник. Мужчина издал гортанный крик и отшатнулся, когда декурион вырвал свой клинок и ударил следующего человека по руке. Германцы врезались в нападавших у входа, используя свою массу, чтобы отбросить противников щитами и рубя их мечами и топорами, сразив нескольких разбойников буквально за несколько ударов сердца. Декурион почувствовал жгучую боль в левой руке, когда копье разорвало его бицепс и пришпилило его неглубоко к груди. Он замахнулся мечом на нападающего и пронзил запястье человека, и давление копья на его ребра ослабло.