Императрица и ветер

Чурсина Мария Александровна

– Привет, - Луна заговорила первой.
– Рада тебя видеть живой.

Сейчас она казалась обычной девушкой, пусть и в серой робе. Светлые волосы разметались по плечам, улыбка на губах оказалась вполне миролюбивой. Стёрлась жуткая карминовая помада. Луна не рассмеялась демоническим смехом, не спешила разбрасывать охранников одним лишь мысленным приказом. Она вела себя ровно так, как вела бы, встретив Машу на улице в воскресный день.

– Взаимно, - произнесла Маша. Она включила диктофон, а потом скрестила руки на столе и чуть склонилась вперёд.
–

Не возражаешь? Ты можешь рассказать мне, почему ты здесь?

– Почему бы и нет, - Луна подняла на неё лицо так, словно её глаза не были завязаны.
– Я попыталась кое-что внушить нашему с тобой начальству, - она говорила по-прежнему просто и открыто, с лица не сходила улыбка.

– Зачем ты это сделала?

– Я не могу сказать. На меня словно нашло какое-то помутнение, я не помню. Просто в один момент мне пришло в голову сделать это, и я не смогла перебороть себя, - она говорила с такой откровенностью, что Маша невольно поражалась.

– Ты знала, что в этот день ты должна была пойти на встречу с императором?
– она покосилась на диктофон: электронные секунды бежали друг за другом.

– Да, конечно. Но не получилось, - она виновато пожала плечами.

– Ты знаешь о том, что во время встречи с императором в храме произошёл взрыв?

– Действительно?
– в голосе Луны звучало настоящее удивление, но потом она не стала делать вид, что её новость слишком взволновала.
– Провидение, Маша. Видишь, как мне повезло.

– Вижу. У тебя есть мысли по поводу того, кто мог это устроить?
– Она продолжала, поглядывая на то, как бегут цифры на дисплее диктофона.

– Нет, я не имею понятия, - ещё одно виноватое пожатие плечами.

– Замечательно, тогда у меня больше нет вопросов к тебе, - Маша поднялась, но не спешила остановить диктофон.
– Послушай, я знаю, что здесь запрещены любые виды связи. Если хочешь, я могу сообщить твоим близким, что ты здесь.

Она ждала, когда же маска благодетели спадёт с лица её собеседницы, и это случилось. Луна не смогла подавить вздох облегчения.

– Спасибо, - уже не милая улыбка играла на её губах, их уголки нервно дёрнулись.
– Но это не нужно.

– Они уже обо всём знают?
– Маша упёрлась руками в стол и чуть наклонилась. Электронное табло отсчитывало секунды.
– И знали ещё до взрыва, да?

– Маша, - Луна поморщилась.
– Не ты ведёшь это дело. Зачем ты влезаешь?

– А зачем ты пыталась воздействовать на Богдана Сергеевича?- она подхватила со стола диктофон и отключила его.
– Неужели ты не знала, что его защита отобьёт все твои атаки? Ты знала.

Маша кивнула солдатам. Конвоиры Луны сделали один шаг - и она поднялась. Через несколько секунд, когда она и Ник уходили прочь от комнаты допросов по плохо освещённому коридору, он спросил:

– Она причастна к взрыву?...

– Она сказала, что рада видеть меня живой.

Она смотрела вокруг с таким чувством, что казалось - вот только выйдет из Центра

и тут же начнёт кричать, где она побывала и по какому поводу. Даже комната для допросов вызывала у неё живейший интерес.

Маша вошла в комнату через три минуты после того, как туда попала свидетельница. До этого она наблюдала через огромное - во всю стену окно - за тем, как женщина ходит кругами по комнате и потом уже решается сесть. Изнутри окно невозможно было отличить от стен.

– Здравствуйте, - Маша опустилась на стул, который был ближе к выходу. Она положила перед собой толстую папку с написанным на обложке номером дела. Папка выглядело весьма внушительно - не зря Маша сложила туда полпачки чистых листов.
– Соня Арро, так?

Маша уже знала, что перед ней одна из представительниц охраны метро, которая дежурила в ту злополучную ночь.

– Да, - та кивнула, сложив руки перед собой, и посмотрела на Машу в полнейшей готовности отвечать на все вопросы.
– Вы знаете, я ожидала, что меня могут вызвать. Я когда увидела, сразу так и подумала, что-то тут не так! Он показался мне очень подозрительным.

Маша придвинула к ней фотографию Флетчера.

– Вы уверенны, что это действительно был он?

– Да точно он! Одежду я сразу запомнила. Кто это летом в мехах расхаживает? Я так сразу и подумала, что он маг. У них странностей, знаете...
– женщина очень выразительно покрутила пальцем у виска. У неё были светлые волосы, стянутые в хвост на затылке и светлые глаза. Она вся словно выгорела на солнце - вплоть до бледно-голубых джинсов и футболки в тон им.

– Что именно произошло, вы можете описать?

– Я как раз стояла возле турникетов, когда он прибежал. Моя напарница отошла чаю попить. У него был билет на десять поездок, как сейчас помню. Так что придираться тут не к чему. Он, значит, хотел уже дальше бежать, а тут я увидела, что он что-то прячет под этой курткой своей меховой. Мне чего-то показалось, что это кошка. Чёрная такая. Я ему закричу, значит, с кошками в метро нельзя. А он как зыркнул на меня, что я прям испугалась. Говорит, это не кошка. Я говорю, покажи, мол. А он зыркнул на вход, а народу-то вообще нету. Показывает - какая-то штука, завёрнутая в чёрную тряпку. Я не поняла, что это такое, но его пропустила. На бомбу вроде не похоже было, ну как-то по форме кувшин напоминало. Я тогда уже подозревала, что тут нечисто. Вид у него как у вора, как будто спёр чего-нибудь.

– После того, как он ушёл, вы больше ничего странного не замечали?
– Она машинально расстегнула верхнюю пуговицу на форменной рубашке. Ей было душно.

Свидетельница задумалась, пожала плечами.

– Да вроде нет. Народу мало было... А, вспомнила! Потом девушка вошла в чёрных очках. Я ещё подумала, может она слепая. Чего в чёрных очках ночью расхаживает? А она ничего, прошла, неторопливо так.

Рената бросила на Машу такой затравленный взгляд, что той обязательно захотелось напомнить ей про чулки.