Императрица и ветер
Шрифт:
Та сидела в прежней позе, закинув ногу на ногу, и внимательно смотрела на Машу. Чашку она держала обеими руками, начисто игнорируя ручку.
– Как?
– интонация, с которой подруга задала этот безобидный, в общем-то, вопрос, Маше не понравилось. В далёком студенчестве, когда Сабрина получила свою единственную четвёрку - по рукопашному бою, она точно так же посмотрела в глаза преподавательнице и спросила - как?
– под согласное галдение однокурсников оценка была немедленно исправлена. А преподавательница публично созналась в предвзятом отношении.
– Просто, - Маша безрезультатно
– Просто я дочь Зорга. Я сама только недавно узнала. Я даже не думала, правда.
– Ты Орлана?
– спросила Сабрина тем же мертвенным тоном. Как будто существовали ещё и другие императрицы.
На самом деле Сабрина четвёрки не заслужила. Она просто уронила преподавательницу на пол за секунду до того, как та сумела сориентироваться. Состроив презрительную мину и поправляя спортивный костюм, тренерша заявила, что Сабрина совершено не поняла тему занятия и абсолютно неправильно провела захват. В тот момент Маше показалось, её подруга готова провести захват ещё раз и вовсе не для того, чтобы исправить оценку.
– Ну выходит, что да, - под её взором Маше захотелось сознаться во всех смертных грехах, чтобы хоть как-то спасти душу.
– Это что-то меняет?
Сабрина отвела глаза к окну и отпила чаю из чашки. На секунду Маше показалось, что она перестала существовать, Сабрина вела себя так, как будто осталась в комнате одна. Она, чашка чая и шорох снега, который вообще теперь казался шуткой разыгравшегося воображения.
Когда она поставила чашку на столик, Маша вздрогнула.
– Ты не виновата, - сказала Сабрина посторонним, не знакомым Маше голосом. Она поднялась и прошла по комнате. На Машу дунуло ветром, поднятым полой её шёлкового халата.
– Ты сама ничего не знала.
Она вдруг рассмеялась.
– Легенда, - Сабрина тряхнула головой, и улыбка медленно сползла с её лица.
– Нельзя шутить с судьбой, иначе она сама... пошутит.
Она остановилась, глядя в окно, и сузила глаза так, словно старалась что-то рассмотреть в снежной круговерти. Маша подошла к ней сзади и осторожно положила руки на плечи.
– Да уж, на шутки в последнее время я насмотрелась достаточно...
Сабрина смотрела мимо неё. Она ничего не ответила, и Маше захотелось потормошить её, вывести из оцепенения.
– Мне нужно в Центр, - сказала вместо этого.
– Посоветоваться с Галактусом. Возможно, придётся связаться с отцом. Орден может меня найти.
Она отступила на шаг назад, всё ещё надеясь получить ответ, потом развернулась и ушла в соседнюю комнату, переодеваться. Когда Маша вернулась, уже в рубашке и джинсах, Сабрина стояла в той же позе, разве что голову она повернула к окну. В просвете между серыми тучами горело жёлтое солнце.
– Я скоро, - пообещала Маша, хватая с вешалки свою куртку, и выскочила из номера, едва удерживаясь от того, чтобы не вернуться и не потребовать объяснений. Холод пробирал её до кончиков пальцев, и Маша не могла отогреть руки даже в карманах тёплой куртки.
На улице бушевал ветер. Он стряхивал снег с пушистых от него деревьев, взвивал его под самое небо и швырял в лица прохожим. Он торжествовал, это ветер, он праздновал
Бесконечным потоком неслись машины, и, стоя на остановке, Маша грела нос пушистой перчаткой. Тяжело тронулся троллейбус, забрав из-под стеклянного навеса стайку студенток. Подъехал автобус, он с минуту остужал салон, распахнув все три двери, потом отчаялся погибнуть от холода и уехал дальше. Маша проводила автобус взглядом и пошла к гостинице. Потом она побежала.
Маша наглоталась ледяного воздуха, в подземном переходе едва не сшибла девушку на высоких каблуках. Бедняга и так еле держалась на ногах, но извиняться не было времени. Когда Маша судорожно давила на кнопку лифта, она почувствовала, как начинает ломить в затылке.
Дверной замок долго заедал, и в раздражении Маша пнула дверь. После этого ключ, наконец, повернулся.
Сабрина сидела на полу, спиной к двери. Длинные чёрные волосы рассыпались по спине, по опущенным плечам. Маша захлопнула дверь, и Сабрина обернулась. В руках она держала свою катану, тускло блестела в искусственном свете сталь. А по полу были разбросаны вещи, как будто она собиралась в дальнюю дорогу, но вдруг передумала брать с собой багаж.
– Почему ты вернулась?
– чужой, отрешённый голос Сабрины заставил Машу замереть на месте.
– Ты собираешься уходить?
– вместо ответа на вопрос Маша вдруг закричала.
– Ты опять собираешься уходить? Замечательно, давай. Ордена боишься или Руану? Я никуда не пойду, ни в какой Центр. Вот сяду тут и буду сидеть. Уходи, раз так хочешь. У меня на глазах. Третьего раза не будет.
В подтверждении своих слов Маша рухнула в ближнее кресло и закинула ногу на ногу, нервно ею покачала.
– Второго, - тихо откликнулась Сабрина, и Маша даже не сразу поняла, что это - её голос, а не шорох снега о стекло. Проклятый шорох снега о проклятое стекло.
– Второго, Маша. Лучше уходи.
Молчание, в котором Маша нервно качала ногой, показалось неестественным. Жутким. Как будто им обеим представилось, что они вдвоём в комнате. Наваждение. Сабрины тут нет, только снег скребётся в стекло. Маши тут нет. Только блестит лезвие катаны в свете жёлтого солнца.
– Неприятно разговаривать глаза в глаза?
– вышла из себя Маша.
– Ты ушла в тот раз молча. Хоть бы дверью хлопнула, чтобы я знала, в чём провинилась. Ну теперь-то я знаю - мне угораздило не так родиться. А тогда что было? Скажи. Мне ведь интересно.
Сабрина не обернулась к ней, продолжила смотреть прямо перед собой, и забрёдший в комнату луч света сверкал на лезвии катаны.
– Скажи!
– Маша дёрнулась к ней.
– Что тебе, сложно? Всё равно уходишь. Терять больше нечего, как будто. Я ведь ничего про тебя не знаю. Кто, например, твои родители? Или "прости, я не могу сейчас"?
– Зачем ты так, Маша...
– Но я же действительно ничего о тебе не знаю! Совершенно ничего, - она надавила пальцами на виски, надеясь прекратить головную боль.
– Мне сейчас удерживать тебя? А кто мы друг другу, чтобы я тебя удерживала?