Императрица Солнца
Шрифт:
Ему потребовалось собрать всю храбрость, чтобы решиться позвонить. Набрать номер университета, попросить соединить с доктором Колеттой Харт. В ожидании ответа он успел проговорить про себя заготовленное приветствие и сочинить сообщение, которое оставит на автоответчике, но, когда телефон наконец-то ответил, все заготовки вылетели из головы. Рюн запнулся и пробормотал что-то бессвязное.
— Кто это? — рявкнула Колетта Харт в трубку.
— Рюн Спинетти. Я друг Эверетта Сингха. Как и вы.
Долгая пауза
— Чего вы хотите?
— Давайте встретимся. Я хочу кое-что
На сей раз пауза длилась еще дольше.
— Хорошо. Главный вестибюль Музея естествознания прямо перед закрытием
— Где именно? — спросил он, но Колетта Харт уже повесила трубку.
Войдя в вестибюль, Рюн понял, что задал глупый вопрос.
— Он ненастоящий, — произнес незнакомый голос. — В музеях по всему миру, по меньшей мере, дюжина таких же.
Колетта Харт. Выше и моложе, чем он воображал, но его воображение было бессильно нарисовать фиолетовые волосы. Рокерские ботинки на толстой подошве. Она протянула руку. Рукопожатие вышло крепким.
— Ладно, Рюн, пошли отсюда. У меня сильнейшее дежа вю — сразу после Рождества мы встречались здесь с Эвереттом.
— Я знаю, вы ели суши. А еще вы дали ему флешку.
— Любишь суши?
— Очень.
В такси Колетта задала ему множество каверзных вопросов, ответить на которые был способен только близкий друг Эверетта. В кафе она попросила отдельную кабинку, и Рюну пришлось оставить обувь за раздвигающейся дверью. Он поджал большой палец, пряча дырку в носке. В кабинке было тепло и тесно, и Рюн ощущал себя неловко рядом с почти незнакомой женщиной. Колетта заказала чай и копченый угорь нигири, Рюн попросил крабовые роллы.
— Ты видел то, что было на флешке? — спросила Колетта.
— Эверетт показал мне.
— Зря он это сделал.
— Параллельные миры существуют.
— Существуют, да. Ты не копировал информацию с флешки?
— Нет.
— Хорошо. Спасибо и на том.
Рюн с трудом поднес чашку к губам Сердце колотилось, руки тряслись. Он боялся звонить, испугался, когда Колетта ответила, со страхом соврал родителям о том, куда собрался после школы. Боялся в метро, боялся, поднимаясь по ступеням Музея естествознания. Боялся в такси, в кабинке с бумажными стенами. Наверное, в самом сердце страха должно быть место, где тихо и спокойно, как в центре циклона, но его не было. Страх рождал еще больший страх.
— Когда Эверетт исчез, он был в одном из параллельных миров.
— Откуда ты знаешь?
— Он сам мне сказал.
— Что именно?
— Что его отец возглавляет особый отряд, защищающий десять миров Пленитуды. Что отец на нелегальном положении, как в программе защиты свидетелей, а он, Эверетт, состоит в специальном подразделении, вроде американских «Морских котиков», только с дирижаблем. И что он может по телефону вызвать дирижабль из другого мира, однако...
— Однако что?
— Я ему не верю.
Колетта Харт закрыла глаза и вздохнула:
— Избави нас, Господи, от любопытства юных и резвых. Рюн, зачем ты мне позвонил?
— Потому что вы работали с его отцом. Вы должны знать правду.
— Почему ты решил, что Эверетт тебе лжет?
— Не знаю.
— Как ты думаешь, я скажу тебе
— Может быть.
— А если я скажу, что Эверетт не лгал?
— Ладно, однако...
— Снова «однако»! Вот заладил!
— Но есть еще сообщение!
Рюн вытащил телефон.
— «Передай маме: я в порядке. Отец в порядке», — прочла Колетта.
— Однако...
— Опять?
Принесли еще суши, свежий чай и комбучу для Рюна.
— Первый вопрос: зачем Эверетт прислал его мне, если сам появился на следующий день?
— А второй?
— Второй: когда я показал сообщение Эверетту, он сказал, что не посылал его. Затем сказал, что не помнит и вообще потерял телефон. Есть еще третий вопрос. И четвертый. Он всегда стеснялся заходить в душ, когда там кто-то есть, а теперь не стесняется. И у него все тело в странных шрамах, вроде линий, на руках и ногах. Я никогда таких не видел. И четвертое: с тех пор как он вернулся, я его не узнаю. Ведет себя, словно чужой, словно другой человек.
— Чего ты от меня хочешь, Рюн? — устало спросила Колетта.
— Я думал, вы знаете, что происходит.
— Ас чего ты взял, что можешь мне доверять? Видишь меня первый раз в жизни, соглашаешься пойти со мной в кафе. Ты ведь ничего про меня не знаешь, Рюн. Кто я, на кого работаю. А ведь я могу оказаться очень опасной. Могу похитить тебя, убить. Кто-нибудь знает, где ты?
Голос у Колетты стал грубым и резким, как тогда по телефону. Внезапно Рюн осознал, что всю жизнь прожил среди нормальных людей: добрых, честных, надежных, и поэтому самонадеянно решил, что и остальной мир таков.
— Эверетт доверял вам, а я доверяю ему.
— Тогда я скажу тебе правду, а правда заключается в том, что если ты узнаешь ее целиком, то окажешься в смертельной опасности. Мы с отцом Эверетта состояли в группе, которая занималась поиском параллельных миров. Первый контакт мы установили с Землей-2.
— Это те, что послали сюда дрон?
— Земля-2 состоит в Федерации параллельных вселенных, называемой Пленитудой известных миров. Всего их девять, мы — десятые. Сейчас мы находимся в процессе вступления в федерацию. Это долгое, сложное дело, тут завязаны политика, дипломатия — то, в чем я не сильна и чего не люблю, но в последнее время мне приходится часто путешествовать между мирами. Ты уронил суши, Рюн.
Он и не заметил, как палочки разжались. Колетта улыбнулась:
— Можешь не верить, но сегодня утром я завтракала в кафе на Земле-7. Пленитуда переносит туда свою штаб-квартиру с Земли-З.
— Эверетт был на Земле-3! — воскликнул Рюн. — Там нет нефти и...
— И есть дирижабли, — продолжила Колетта, — прекрасные, прекрасные дирижабли. Когда ты позвонил, я только-только вернулась с Земли-7. Пленитуда сильна, но это всего лишь горстка миров посреди миллиардов миров Паноплии. Целая мультивселенная. И среди миллиардов и миллиардов миров есть те, которые угрожают как Пленитуде, так и нашему миру. Да и сама Пленитуда неоднородна, ее фракции, группы, партии преследуют собственные интересы, иные из этих партий могущественны и опасны. А есть те, кто спит и видит, как бы заполучить то, что изобрел отец Эверетта.