Императрица Солнца
Шрифт:
— Я решил, это их домашние животные.
— А я так уверен, что это местные оми. Зачем много парней, если требуется всего лишь спрыснуть кладку? Этот мир принадлежит женщинам.
Сияние, исходившее от трона, блекло с каждым шагом. Теперь Эверетт смог разглядеть Императрицу. Она была наполовину выше Кахс и гораздо мускулистее. Крошечные чешуйки на бицепсах, бедрах и животе жирно поблескивали, под кожей играли рельефные мышцы. Хохолок, словно радужные дреды, ниспадал до середины спины, изогнутые боевые когти покрывала скань. Во лбу Императрицы сияли самоцветы и золотые цепи, инкрустированные в кожу. Эверетт не сразу сообразил,
— Выше голову, мистер Сингх, — промолвил Шарки, заметив, как с каждым шагом его напарника покидает мужество.
Императрица наклонилась и раздула ноздри. Эверетт набрал воздух в легкие, позволяя кислороду разнестись по венам, воспламенить их, наполнить энергией. Обычно он делал так перед матчем, на пути от раздевалки к воротам.
— Матерь Божия и святой Пио, — прошептал Эверетт старинное семейное проклятие и боевой клич Шарки.
— Помните о манерах, сэр. — Шарки расправил перо на шляпе. — Позвольте говорить мне, это мой хлеб. Немного старомодной южной галантности смягчит любое сердце.
— Вам приходилось бывать на пенджабской свадьбе, мистер Шарки? — спросил Эверетт.
— Вы ставите меня в неловкое положение, сэр.
— Тогда скажу по-другому: вы тут не единственный, кто разбирается в старомодной галантности.
Эверетт замер перед парящим в воздухе троном. Императрица Солнца смотрела на него из самого сердца сияющих лучей. Все его мелкие уловки для придания себе храбрости улетучились под этим вопрошающим взглядом. Эверетту захотелось повернуться и бежать куда глаза глядят, главное — подальше отсюда. Это существо заставляло Солнце плясать под свою дудку. Никогда еще Эверетт не ощущал себя до такой степени млекопитающим. Маленьким трусливым мальчишкой. Он выпрямил спину, сложил ладони в намасте и коротко кивнул. Шарки взмахнул шляпой и отвесил театральный поклон.
— Ваше величество, Майлз О'Рейли Лафайетт Шарки к вашим услугам, — продекламировал американец.
— Эверетт Сингх, вратарь, математик, путешественник, странник между мирами, — произнес Эверетт, повторяя формулу, придуманную однажды при знакомстве с американцем, когда тот собирался выбросить его за борт дирижабля.
Императрица не шелохнулась. Довольно долгое время она не произносила ни слова «Я понимаю твою тактику, — подумал Эверетт. — Хочешь, чтобы мы ощутили себя мелкими визгливыми приматами. Должен признаться, у тебя получается».
Огромный зал приемов замер в молчании. Ни звука, ни шороха когтя по блестящему гладкому полу.
Императрица Солнца переморгнула.
— Добро пожаловать, странник между мирами. Я — Гапата Хархаввад Эксто Кадкайе. Добро пожаловать в мои земли, владения и города.
Слабый тонкий голос Императрицы показался Эверетту пугающе знакомым.
— Вы проделали долгий путь. Насладитесь же гостеприимством Повелительниц Солнца!
Императрица говорила голосом его матери. Эверетт не знал, что расстраивало его больше: то, что Императрица похитила дорогие его сердцу воспоминания, или то, что он не сразу узнал голос Лоры. Так или иначе, ничего отвратительнее ему слышать не приходилось.
— Дочь рассказала мне о вас — Кожа
Голос Эверетта был холоден, словно ледяная глыба в его сердце:
— Я знаю, чего вы хотите. — Краем глаза он заметил кивок Шарки: смелее. — Вы хотите, чтобы мы отдали вам Инфундибулум.
— «Хотеть» — слишком нейтральное слово, — промолвила Императрица, и у Эверетта похолодело внутри — таким тоном Лора пользовалась, когда злилась и хотела, чтобы Эверетт это знал. На миг боль заслонила гнев. — В ответ на нашу доброту мы рассчитываем получить от вас дар. Вознаграждение. Королевы генов — грубые неотесанные создания, ни манер, ни культуры, но они уважают закон. Они заявили права на вас и ваш корабль, потому что он приземлился в лесу, который они упрямо и злонамеренно, вопреки мнению других Клад, считают своим. Однако согласно Конвенции Гедрегедд Ларсвил вот уже восемь тысяч лет Ясли — ничейная территория. Возможно, за пределами Внешних колец так не думают, но стоит ли считаться с мнением варваров, живущих вдали от света Солнца? Едва ли их можно назвать разумными существами. Моя уважаемая дочь Кахахахахас заявила, что вы согласны принять покровительство моей Клады и стать нашими почетными гостями.
Бирюзовый оттенок кожи Кахс побурел. Гордится, догадался Эверетт. Самая юная из тысяч принцесс в этом зале превзошла остальных. Интересно, каковы на цвет зависть и негодование? Эверетт подумал, что главная битва Кахс еще впереди.
— Наши адвокаты оформят иск. Высокий магистериум рассмотрит его. Мы ожидаем решения в течение часа. Решения магистериума принято уважать, но на всякий случай мы уже послали за вашими друзьями военный флот. Это их эскорт, почетный караул. Королевы генов славятся мелочностью и недружелюбием. Ваши друзья и корабль будут здесь к рассвету.
— А взамен... — начал Эверетт.
— Мы хотим изучить Инфундибулум, — промолвила Императрица Солнца. Эверетт узнал этот мягкий тон — его мама использовала его, когда собиралась попросить о чем-нибудь неприятном
— Если они способны выучить наш язык еще до нашего появления здесь, это все равно что отдать им его, — пробубнил Шарки.
— И что мне делать? — прошептал Эверетт, чувствуя, что все глаза прикованы к нему.
— Эверетт, тебе решать.
— Но ты старше по званию. Ты взрослый.
— Инфундибулум твой.
— Ради спасения дирижабля ты был готов отдать его Шарлотте Вильерс!
— Я всегда поступаю так, как лучше для «Эвернесс», но Инфундибулум принадлежит тебе. Тебе и решать. «То изберите себе ныне, кому служить...»
— Но если я отдам им Инфундибулум...
— Никто не обещал, что решение будет легким. Думай, Эверетт. Императрица ждет.
Эверетту оставалось лишь сохранить лицо, когда игра проиграна. Ты мал и напуган, но ты приказываешь мышцам распрямиться и гордо поднимаешь голову. И пусть тебя окружают враждебные и могущественные инопланетяне, а перед тобой на сияющем троне сидит правительница, которая заставляет Солнце плясать под свою дудку, это не повод поджать хвост и уползти с поля под улюлюканье зрителей.