Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых
Шрифт:
Еще не платят, подумал полковник. Фидлер уже не первый год колесит по Европе, предлагая военным министерствам всех держав свой огнемет аж в трех модификациях – малый, средний и тяжелый. И все они заметно превосходят образец, который честно пытался представить простодушный фон Зигерн-Корн – у фидлеровских огнеметов имеется автоматический зажигатель, а огненная смесь выбрасывается с помощью сжатого азота. На полигоне в Усть-Ижоре аппараты сработали отлично, но теперь, несмотря на то, что эти испытания обошлись казне в четыре с половиной тысячи целковых, предстояло Фидлеру отказать…
И одновременно иметь в виду, что газеты уже начали пугать мирных обывателей грядущей большой войной, а значит, кто-то из власть имущих в других державах может
Полковнику Искрицкому надлежало сформулировать отказ, и он эту задачу выполнил, указав в отчете, что в малом огнемете не предусмотрен механизм прекращения его работы в случае, если огнеметчик будет убит или ранен, а значит, огненная струя может поразить своих. Средний и тяжелый огнеметы – требуют слишком большого количества людей для переноски и управления, а также больших запасов горючей жидкости. И перезарядить такое устройство быстро невозможно. Вдобавок, если будет пробит трубопровод тяжелого огнемета, то, как и в случае с аппаратом фон Зигерн-Корна горящая жидкость под давлением зальет свои же траншеи.
Фидлер не унимался, обещал сбросить цену и теперь просил за малый ранцевый огнемет двести пятьдесят рублей, а за тяжелый – десять тысяч. И был настолько настойчив, что под Берлином было проведено новое испытание, на котором присутствовали помощник начальника Главного инженерного управления, профессор Николаевской инженерной академии генерал-лейтенант Величко и бывший военный агент в Германии генерал-майор Михельсон. Они высказались в том духе, что ранцевые огнеметы, пожалуй, всё же можно приобрести, потребовав дополнительно, чтобы изобретатель раскрыл все тонкости их технического устройства и состава применяемых веществ…
Но на проект закупки было наложено высочайшее вето – по представлению Департамента стратегических ресурсов, с которым ознакомил государя начальник Генерального штаба Гернгросс.
Прошло несколько лет. Слухи о грядущей войне в Европе становились всё навязчивее, но информации о том, что Фидлеру удалось-таки заключить свою сделку века, пока не поступало.
Зато газеты пестрели объявлениями наподобие: «В присутствии ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА в г. Ораниенбауме производилась стрельба пулеметной ротой. Стреляли из 8 пулеметов по панцирю из сплава, изобретенного подполковником Чемерзиным, с дистанции 300 шагов. В панцирь попало 36 пуль. Панцирь не был пробит, и трещин не оказалось. При испытании присутствовал весь переменный состав стрелковой школы». Далее следовали расценки на стандартные панцири, на подогнанные индивидуально по гипсовому слепку с фигуры заказчика, а также на бронирование автомобилей и карет…
В 1913 году во главе департамента стоял Сергей Николаевич Дмитриев, душа-человек, ценитель поэзии и мастер новомодного искусства фотографии, тонко чувствовавший структуру времени и разрабатывавший не только изящные способы нейтрализации чужаков, но и планы пропаганды для каждого временного отрезка. И раскрытие в свое время одного из удивительных дел о межпланетной контрабанде оружия, доставленного под видом знаменитого Тунгусского метеорита, тоже было в немалой степени его заслугой.
И вот грянула Великая война. «Нынче Австро-Венгрия, первая зачинщица мировой смуты, обнажившая среди глубокого мира меч против слабейшей Сербии, сбросила с себя личину…» – гласил императорский манифест. Государь после окончания чтения манифеста 20 июля 1914 года произнес речь перед собравшимися в Зимнем дворце чинами гвардии и Петербургского военного округа: «Со спокойствием и достоинством встретила наша великая матушка Русь известие об объявлении нам войны. Уверен, что с таким же чувством спокойствия мы доведем войну, какой бы она ни была, до конца».
В середине августа отставной подполковник Авенир Авенирович Чемерзин, тот самый, прославленный в газетных объявлениях создатель сверхпрочных панцирей, написал прошение военному министру Сухомлинову: «Желая послужить возлюбленной Родине, мы с Виктором Ивановичем Меркульевым решили на наш собственный счет соорудить два бронированных автомобиля и снабдить их нашими людьми и дать то необходимое снаряжение, которое даст возможность производить рекогносцировку… Автомобиль фабрики «Бенц», 100 сил, может развивать скорость до 120 верст, задним ходом 50 верст, все механизмы будут забронированы панцирем моего Чемерзина изобретения, а так же и те места, где будут находиться люди. Число мест в автомобиле пять, а на шестом месте желательно поставить пулемет, причем для управления им требуются артиллеристы – офицер и нижний чин – хороший слесарь. В этом автомобиле, кроме того, будет ехать Виктор Иванович Меркульев за шофера и Евгений Авенирович Чемерзин – слесарь для починки автомобиля. На этом автомобиле будет саженная вышка, он снабжается оптической трубой для наблюдений. Кроме того, автомобиль будет снабжен запасом пуль, помещенных в казенный патрон, так что можно стрелять из 3-линейной винтовки. Эти пули будут моего, Чемерзина, изобретения, пробивная способность которых в 2,5 раза больше пуль, принятых в армии (только по отношении металлических щитов). В автомобиль будет дано сигнальное приспособление, которое будет видимо за несколько верст, чтобы предупредить об опасности.
Второй автомобиль завода «Бенц», 150 сил, может развить скорость 200 верст, задним ходом до 60 верст, быстрее этого автомобиля, кроме одного, находящегося в Германии, нет. Этот автомобиль имеет два места: одно для шофера, другое для офицера Генерального штаба, который будет проводить рекогносцировку… Этот автомобиль будет тоже бронирован… Никаких расходов по бронированию и за машины Правительству уплачивать не надо, так как все расходы будут совершены нами за наш личный счет».
Искрицкий за год до начала войны вернулся в Россию из Румынии, где был с секретной миссией, и сразу получил назначение на должность начальника Военно-ученого архива и библиотеки Главного управления, но вскоре вернулся в строй, став командиром сто сорок восьмого пехотного Каспийского полка.
Это могло бы показаться неожиданным, но в предчувствии войны на строевые должности стремились назначать людей с опытом Стратегического департамента. Ибо прогнозы разведки показывали, что в казавшейся уже почти неизбежной войне опыт борьбы с чужаками будет востребован не только и не столько в штабах…
Полковник Искрицкий отличился в битве за Галицийские поля – во время наступления под Люблином был ранен в лицо, но боевых порядков не покинул, продолжив командовать своими подчиненными. За доблесть, проявленную в этом сражении, Искрицкий был награжден орденом Святого Владимира четвертой степени с мечами и бантом и Георгиевским оружием, а потом досрочно произведен в генерал-майоры.
Но вслед за тем пришло донесение от агента русской разведки в Германии – о начале там тайных работ по формированию особого саперного отряда, Flammenwerfer Abteilung, для боевого использования огнеметов. Официально отряд был создан в январе 1915 года, и возглавил его майор Герман Реддеман, бывший в мирное время начальником пожарной охраны Лейпцига.
Через месяц немцы испробовали ранцевые огнеметы на французах под Верденом, летом – на англичанах. Тем временем генерал-майор Искрицкий был награжден орденом Святого Георгия четвертой степени «за то, что, командуя авангардом, 22–23 июля 1915 г. у д. Верещина с небольшими силами и в трудных условиях местности, несмотря на ураганный огонь противника, постоянные атаки и огромные потери полка, удержал оборону и дал возможность отойти войскам и многочисленным тыловым учреждениям».
В августе 1915 года государь Николай II принял на себя звание верховного главнокомандующего и вскоре назначил Искрицкого генералом для поручений при начальнике штаба Ставки Верховного Главнокомандующего.