Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых
Шрифт:
На Восточном фронте немецкие огнеметчики не проявляли себя до осени 1916 года. Впервые попытка устрашить русских солдат пламенем была сделана в конце октября, и расследовал ее лично Искрицкий, составив вместе с группой экспертов «Акт по обследованию способов применения германцами огнеметов в бою в районе Скробовского ручья».
Текст, составленный по итогам расследования, гласил: «Немецкие огнеметчики вылезали на бруствер окопа и оттуда пытались поливать наши окопы, но струя не доставала. Только в одну из бойниц попало несколько капель, которые обожгли одного нижнего чина. Минуты через 2–3 огнеметчики были прогнаны нашим огнем. Подобным же образом против 6-й роты 218-го Горбатовского полка, где расстояние между окопами было около 25 шагов, из окопа вышли несколько немцев, один впереди с кишкой, из которой пламя прямо достигло нашего окопа и зажгло его…»
В качестве средства нейтрализации «вредоносного влияния» огнеметов рекомендовался заградительный артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь. «Если огнеметчикам удастся подойти на дистанцию 30–40 шагов, то, не ослабляя пулеметного и ружейного огня, они должны быть закиданы ручными гранатами».
…До появления ручных бластеров, экзоскелетов, контролируемых акул, жидких боевых роботов и аэропланов, не нуждающихся в посадке, оставалось меньше столетия. И Стратегическому департаменту предстояло успеть за это время подготовить подданных Российской империи к наступающей реальности.
V. Битва императоров
Хроника первой технодуэли
– Судьба Испании решена! – звонко выкрикивал мальчишка-газетчик на бульваре Унтер-ден-Линден.
– Удивительная находка в Северном море! – вторил ему другой, размахивая пачкой свежеотпечатанных номеров «Русского Берлина». – Разгадана тайна исчезновения кайзера Вильгельма!
«Ну, какая там тайна! Хотя тело так и не смогли найти…»
Напротив кафе «У Крылова», расположенного на Академической стороне бульвара, седеющий господин сурового вида, одетый в императорский морской мундир, протянул мальчугану монету в три российские оккупационные марки и лишь махнул рукой при слове «сдача».
– Спасибо, профессор! – воскликнул мальчишка и побежал дальше, оглашая бульвар криками:
– Удивительная находка на рифе Кайзера Вильгельма!
Александр Николаевич Бахтин, в прошлом – один из знаменитых героев-подводников времен Великой войны, после отставки читал в Берлинском университете курс лекций по истории морских сражений Великой войны. Он уже привык, что на Унтер-ден-Линден, которую он для себя называл «Под липами», его узнают. Впрочем, на этом бульваре, все держатся чинно, но при этом по неписаным правилам – как добрые знакомые.
Сейчас Бахтин поджидал своего внука, восьмилетнего Алешу, прильнувшего к витрине соседнего магазинчика, где продавались модели кораблей – от старинных парусников до грозных, закованных в броню дредноутов. Наконец мальчик нехотя оторвался от их созерцания и подбежал к деду.
– А ты на таком тоже плавал? – спросил Алеша, указывая на большую модель линкора.
– Нет, я плавал только на подводной лодке, – Александр Николаевич присмотрелся к модели: да, это «Байерн», тот самый «Байерн»… – Но я видел, как он тонул.
– Ух ты! А правда, что его наш государь лично потопил?
– Именно так.
– Из пушки?
– Нет, двумя торпедами. На подводных лодках тогда не было пушек, способных пробить броню такого большого корабля.
– Дедушка, расскажи! А то нам в гимназии на лето задали сочинение написать.
– О битве при Скагене?
– О наших победах и о тех, кто в роду воевал за державу. Я хотел написать, как я к тебе на каникулы ездил. Но про войну интереснее!
– Ладно, идем в чайную – расскажу. А то ты, небось, проголодался уже.
В первой половине дня Александр Николаевич показывал Алеше огромный Берлинский зоопарк, а потом – достопримечательности Унтер-ден-Линден: Новую Караульню, Арсенал, статую «старого Фрица» – Фридриха II, короля Пруссии, при котором войска Российской империи первый раз вошли в Берлин…
«Эх, следовало Вильгельму остеречься сразу, еще когда он инспектировал Нарвский полк, награжденный за взятие Берлина Георгиевским штандартом…» [56]
– Ты вишневый торт мне купишь? – воскликнул Алеша.
56
За несколько лет до начала Первой мировой войны кайзер Вильгельм посетил русский 13-й Нарвский гусарский полк, шефом которого он являлся, и поинтересовался, за что полку был пожалован Георгиевский штандарт. В ответ раздалось: «За взятие Берлина, ваше величество!»
– Сам выберешь, что нравится.
Дед и внук расположились в чайной на уютных диванчиках, и мальчик, стараясь держаться солидно, будто взрослый, заказал учтивому «оберу» [57] кусок вишневого торта, булочку со сливовым вареньем и целую корзинку лебкухен [58] .
– Герр профессор желает чай по-русски? – обратился «обер» к Бахтину. – Мы регулярно получаем из Пскова настоящий копорский чай.
– Копорский, пожалуй, не надо…
57
Официант.
58
Традиционное немецкое печенье, разновидность марципана.
– А что такое копорский чай? – немедленно спросил Алеша.
– Наш старинный русский напиток из травы иван-чай. Но раз мы будем говорить с тобой о битве при Скагене, то… Вот что, любезный, принесите-ка нам тминного чаю.
Аромат тмина неизменно и ярко воскрешал в памяти Бахтина тот майский день двадцать лет назад, когда новейший супердредноут, корабль Его Величества «Байерн» исчез в ослепительной даже при солнечном свете вспышке: от одной из выпущенных с подводной лодки «Дракон» торпед на линкоре сдетонировали бомбовые погреба. Именно этому знаменательному для всего мира событию посвящена известная картина Айвазовского-Латри «Битва при Скагене», репродукция которой красовалась в чайной рядом с портретом знаменитого ученого и кораблестроителя Алексея Крылова, в честь которого заведение и было названо.
Алексей Николаевич, помнится, тоже был в Скагене 30 мая 1916 года. Именно он на берегу под крики «Война окончена!» сунул в руки Бахтину большую кружку, благоухающую тмином. Конечно, не чай в ней был, а обжигающе крепкий датский аквавит, что много забористей родной смирновки…
«Я же говорил, что надо ставить гироскопы новой конструкции! – прокричал тогда Крылов. – Ведь не подвел сегодня мой гироскоп, никакие глубинные бомбы ему не страшны! Я же говорил! И идея затопления отсеков для устранения дифферента – прав был адмирал Макаров! А наши дубовые лбы из министерства только и знают три «от» – отписаться, отмолчаться, отказать…»