Империя человечества. Время солдата
Шрифт:
– Ну уж и нельзя, – обиделся Джо, переходя в салон, – ну подумаешь, упали один раз…
– У меня еще с того раза задница болит, – объяснил Фишер. – Ты помнишь, как мы тогда падали? Забыл?..
Я сел в кресло пилота, подогнал под себя спинку, прижал слегка акселератор и потянул штурвал. Коптер поднялся вверх, приемная пятка осталась внизу. Отжав педаль ориентировки, я перевел машину в горизонтальный полет.
– Какой курс, джентльмены? Автопилота я что-то здесь не вижу.
– Курс сорок пять, – сообщил Коллони. – Эшелон сто.
– Понял. Ну, держитесь. Сейчас я покажу вам класс езды на тараканах.
Вывернув штурвал до отказа влево, я вдавил акселератор, слегка поигрывая педалью ориентировки. Когда утробно урчащий коптер, развернувшись на сто восемьдесят градусов, задрал нос и в таком положении стал боком лезть в небо, я от души притопил газ и потянул штурвал на себя.
– Ты это вот!… – заорал, негодуя, Фишер. – Ты не в бою, мать твою за ногу!..
– Сам приказал, – хохотнул я, выводя машину на нужный курс. – Маневренность у него, конечно, не та, да и реакции какие-то тупые.
– Не шали особенно, – посоветовал вдруг Берков, оторвавшись от своих бесконечных переговоров, – эта штука не слишком устойчива. Сковырнемся – не поймаешь.
– Поймаю, – уверенно ответил я.
На горизонте показались шпили небоскребов. Порт-Кассандана был типичным детищем колониального бума, вызванного историческим решением имперского парламента о вынесении промышленности прочь со столичной планеты. Тогда, семьдесят лет назад, закончилась наконец эпоха изнурительных войн и начался период мирного роста. Еще двадцать лет тлели угли галактических конфликтов, а потом негуманоидные расы были навсегда заперты в узких границах своих секторов. С несусветной милитаризацией Империи было покончено, пришло время бурного подъема торговли и промышленности, до этого зажатой тисками военной машины – она, эта машина, была самой мощной и самой совершенной в обитаемом секторе космоса… Началось освоение ближайших планет «земного» типа, не занятых разумными расами. Бум родил полчища авантюристов всех мастей, тем или иным способом захватывавших земли по принципу «кто смел, тот и съел». Так возникло сословие лендлордов, ибо по тем же законам строить любое промышленное предприятие можно было лишь на своей земле. Аренда допускалась лишь в исключительных случаях. Те, кто успел ухватить свой кусок, стали отцами могущественных корпораций. Чуть позже был принят целый свод сверхидиотических постановлений, призванных обеспечить поступления в бюджет Метрополии – закон о таможне, закон о перевозках и ряд других. Любая транспортная операция, любая межпланетная сделка проходили через жернова колониальных таможен, имеющих федеральные полномочия. И везде приходилось платить налоги и акцизные сборы в пользу Метрополии. Что и привело к удивительному бедламу, породив контрабанду в таких масштабах, что зачесались даже господа законодатели. Зачесавшись, они исторгли ряд указов, окончательно запутавших ситуацию. Создание частных посадочных комплексов запретили, а все имеющиеся были объявлены собственностью Метрополии. Очень многим людям (а тогда были еще живы люди, прошедшие через ад эскадренных сражений и десантных операций минувшей войны) на такую Метрополию было попросту начхать, и наступила эра контрабандизма, теневого бизнеса и не существующих в квартальном отчете сделок. Тем временем началось обвальное сокращение вооруженных сил. Сотни тысяч кадровых служак, среди которых были и увешанные орденами асы, остались без работы. А флот продавал вполне живые боевые корабли по чисто символической цене… родилось пиратство. Корварцы и лидданы от века баловались пиратским промыслом, теперь же в их ряды влились отмороженные имперские авантюристы, обозленные на весь белый свет и нередко имеющие высочайшую боевую квалификацию. И к тому же до зубов вооруженные самой передовой техникой своего времени. Расцвет пиратства породил частные боевые эскадры, вызвал к жизни целую касту астронавтов-охранников и отчаянных астронавтов-транспортников. Со временем на Метрополию вообще перестали обращать внимание. Столица превратилась в центр науки, финансовой жизни, образования и стала идеальным местом для бездельников – закон о социальном минимуме, единодушно отвергнутый колониями, позволил им ни в чем себе не отказывать, практически не обременяя себя трудом.
В таком мире, полном громогласно провозглашаемых фикций и малоупоминаемых реалий, не стоило чему-либо удивляться. Существующее положение устраивало миллиарды людей, и не мне было их судить. Каждый из них играл в свою игру. Я тоже.
Следуя суетливым указаниям Джо Коллони, я посадил коптер на плоскую крышу отеля «Интерстар», являвшегося собственностью клана Харрис. Нас уже ждали – несколько спортивного вида парней в униформе служащих «Харрис корпорейшн». Все ж таки нас хлебом не корми, а дай напялить шутовской наряд – у каждой лавочки свой мундир. Двухсотлетняя привычка, что поделаешь. Когда-то половина Империи носила мундир, почти такой же, как сейчас у меня. Только цвета были в основном другие – синий или зеленый, как, впрочем, и сейчас. Военно-Космические Силы и Планетарно-Десантный Корпус. Готически мрачный черный мундир с эмблемой в виде крылатого человеческого черепа всегда был редкостью. В последнюю войну Служба безопасности пала почти вся, закрывая собой самые гиблые места…
– Я решил разместить вас на верхнем этаже, – сообщил Берков.
– Логично, – согласился Фишер. – Джо, давай-ка мне связь.
– Десять минут, полковник, – кивнул Коллони, исчезая.
Я передал свой кофр в руки служащего и двинулся за Берковым в чрево отеля.
– Борман и компания уже на ногах, – докладывал он. – Я настропалил людей, пускай роют носом землю.
– Тут нужна особая деликатность, – заметил Фишер.
– Не волнуйся. Мы еще что-то значим на этой планете.
– Я понимаю, но ты видишь, что творится? Кстати, нужно обеспечить по всему отелю… стрелков внешнего эшелона.
– Я это предусмотрел.
Мы вышли из лифта в кричаще роскошный коридор. Берков обернулся к одному из служащих.
– Ключи, Стенли. Ваши номера – этот и следующий по коридору.
– Этаж заселен? – спросил я.
– Частично. – Берков пожал плечами. – Это не имеет особого значения. Весь верх оцеплен, прислуга вооружена, сверху дежурят самые опытные люди. Без шума сюда никто не войдет.
– Учти, дружище, – негромко сказал Фишер, – я не хочу сдохнуть от руки какого-нибудь случайного идиота. То-то была б картинка, а? Так что, случись беда, мы откроем такую пальбу, что весь город услышит. У Королева, я знаю, есть небольшая машинка для проделывания очень больших дырок. Как там она у тебя называется, Алекс?
– «Нокк-601», – ответил я. – Последняя разработка. Четыре ствола.
– Вот так, – подмигнул Фишер, при этом лицо его оставалось совершенно серьезным, – шестьсот условных единиц. Стены разносит в пыль.
Берков нервно сглотнул.
– Я и не знал, что существует такое оружие.
– Так вы тут много чего не знаете. А в Метрополии целые институты головы ломают. Нам вскорости обещают склеить игрушку нового поколения, против которой будет бессильна любая носимая защита. Любая!.. Наш бронекомбинезон держит прямой удар до четырехсот единиц, но прямых ударов не бывает, слышал? А скользящий – до тысячи. До пятнадцати метров, правда. Ну а новая техника будет пробивать десантный катер со всеми его гравикомпозитами и прочими потрохами – причем навылет. Ладно, хватит лекций. Где мой номер – вон тот, говоришь? Поторопи Джо, мне нужна связь. Алекс, зайдешь.
Я кивнул и распахнул огромную, инкрустированную серебром дверь. Да, в колониях все-таки умеют жить. Ботфорты мои утонули в мохнатом белоснежном ковре. Такой же мохнатый, но темно-красный диван так и манил рухнуть на него с длинноногой дамой в руках. Пара аналогично отделанных кресел, полупрозрачный торшер, мерцающий золотистыми искрами, в углу – голографический проектор незнакомой мне модели…
Я прошел в спальню, оснащенную гигантским ложем с резным деревянным изголовьем и балдахином, прикрытым пятнистой шкурой в модном нынче варварском стиле. Постель была застелена золотым покрывалом. На полу – мягчайший ковер, имитирующий ту же пятнистую шкуру. У стены, затянутой тяжелой золотистой тканью, – туалетный столик с многоракурсным зеркалом и десятком вариантов подсветки. Здесь же оказался и сейф с замысловатым дактилоскопическим замком. Я запихнул в него свой кофр и вдруг вспомнил, что оба мы – и Ларс, и я – не взяли свои цивильные шмотки. Надо будет напомнить Беркову…
Сняв с себя китель и галстук, я не спеша осмотрел санузел, потрясший меня своими возможностями, и хорошо оборудованный оргтехникой офис-кабинет, после чего повесил кобуру опять же на бедра и вышел в коридор.
В дверях номера Фишера я столкнулся с Джо Коллони.
– А я за вами, – обрадовался он. – Кавалер Фишер вас уже ждет.
– Спасибо, – улыбнулся я.
– Он там, в кабинете.
– Ага…
Я прошагал в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Фишер сидел в кожаном кресле за необъятным письменным столом, на котором стоял ящик штрих-кодера. Венчик его антенны неспешно вращался.