«Империя!», или Крутые подступы к Гарбадейлу

Бэнкс Иэн М.

— Обалдеть, — говорит Верушка, положив подбородок на рулевое колесо, и вглядывается сквозь высокие деревья, привлеченная видом особняка в конце извилистой аллеи.

Возникшее впереди здание залито солнечным светом. У входа припарковано около дюжины машин и парочка белых фургонов. Они въезжают в тень южного крыла и опять выезжают на солнце.

— Эгей, вон он, домик-то, стоит ешшо, — дурачится Олбан.

— Ну и уродство — монстр какой-то, — вырывается у Верушки. — На кой черт нужно

было столько башен?

— Дом выставлен на продажу, — сообщает ей Олбан. — Тебе ведь всегда хотелось иметь пристанище в здешних местах. К особняку также прилагаются собственные горы. Так что милости просим обращаться с предложениями.

— Нет, — отвечает она, вклиниваясь между двумя рейнджроверами. — Благодарю вас, но я искала что-нибудь попросторнее.

— О, я разочарован, но могу вас понять.

— Олбан! Хэлло! Прекрати, сделай милость! Соблюдай приличия. Хотя бы в доме.

— Привет, кузен! — Олбан поднимает руку. — Привет, детвора!

У порога их встречает Гайдн — семья полагает, что он лучше других способен избежать путаницы в организации приема и размещения гостей, при том что в доме есть управляющий, который с легкостью решает подобные задачи. В холле носятся четверо или пятеро детей неопределимого пола, ростом по пояс взрослому человеку: они скачут по лестнице, обегают большой тяжелый восьмиугольный стол, шмыгают туда-обратно через входные двери. Олбан наблюдает за их перемещениями, еще не опустив руку, поднятую в приветственном жесте, который остался без ответа. Он пожимает плечами.

Гайдн, моргая из-под очков, таращится на освещенную льющимся сквозь витражи солнцем Верушку, которая стоит на высоких каблуках, заложив руки за спину, и улыбается.

— А вы, должно быть…

Гайдн заглядывает в свою папочку, вороша страницы.

— Все в порядке, мне комната не нужна, — говорит ему Верушка, приближаясь и протягивая руку:

— Меня зовут Верушка Грэф. А вы, наверное, Гайдн. Рада познакомиться.

— Гайдн. Очень приятно. Значит, вы без ночевки?

— Я у вас проездом.

— Зато я — с ночевкой, — приходит на помощь Олбан, следя за тем, как двое рабочих перетаскивают поближе к лестнице большую пальму в тяжелой кадке и с кряхтением волокут наверх, осторожно перешагивая со ступени на ступень.

— Да-да, — подтверждает Гайдн, еще раз сверившись со списком. — Сначала хорошую новость или плохую? — обращается он к Олбану, но тут же переводит удивленный взгляд на Верушку. — Проездом? — недоумевает он. — Куда же?

— Дальше на север, — отвечает Верушка. — Ведь здесь у вас юг — Сазерленд.

— М-да, — говорит Гайдн, снимая колпачок с авторучки, чтобы вычеркнуть имя и фамилию Олбана. — Но это название придумали

еще викинги.

— Они же придумали назвать Гренландию «зеленой страной», — подхватывает Верушка, разглядывая потолок, украшенный деревянной резьбой в виде геральдических щитов и свисающих золоченых кистей, напоминающих гигантские сосновые шишки. — Викинги — что с них взять.

— Выкладывай плохую новость, Гайдн, — требует Олбан, ставя сумку на паркет.

— Ты в одной комнате с Филдингом.

— Он в курсе?

— Еще нет.

— А он храпит? — спрашивает Верушка.

— Насколько мне известно, нет, — говорит Гайдн.

Верушка кивает в сторону Олбана и сообщает:

— Этот храпит. — Она отходит немного в сторону, любуется огромным латунным обеденным гонгом и щелкает по нему коротким ногтем. — Интересно, сюда приходит настройщик?

— Я правда храплю? — спрашивает Олбан, искренне удивленный.

Рабочие затаскивают кадку с пальмой наверх и катят по галерее.

— Что ж, это проблема Филдинга, — говорит Гайдн.

Верушка бросает быстрый взгляд на Олбана, машет рукой и говорит:

— Но тихонько-тихонько. Даже как-то уютно. Вряд ли Филдинг попытается придушить тебя подушкой. — Она строго смотрит на Гайдна и спрашивает: — У вас припасены затычки для ушей?

Олбан, скрестив руки на груди, смотрит на нее в упор:

— Что ж, не будем тебя задерживать.

В ответ он получает в высшей степени стервозную улыбочку:

— Ах, не стоит благодарности, мне было по пути.

Он улыбается и подходит к ней, чтобы обнять:

— Да, спасибо, что подвезла. Серьезно. Домчали просто здорово. Ты меня очень выручила.

— Не за что, мне было приятно, — отзывается она, целуя Олбана. Он отвечает ей тем же.

— Я бы посоветовал взять комнату, — бросает Гайдн, проходя мимо, — но помочь не могу.

Он грузно опускается в мягкое кожаное кресло с витыми стойками. Сокрушенно качая головой, начинает просматривать свои скрепленные листки.

— Проблемы? — спрашивает Олбан.

— Думаю, как разместить стариков на первом и втором этажах, но это головоломка, — отвечает Гайдн.

Олбан отрывается от Верушки и подходит к Гайдну.

— Неплохо было бы иметь колокольню, чтобы засунуть туда Уин, правда? — предполагает он.

(Верушка замечает, что он быстрым взглядом окидывает зал, лестницу и галерею, прежде чем это сказать).

Рабочие с пальмой в кадке скрылись из виду.

Верушка раздумывает, не вставить ли что-то типа: «Я математик — могу помочь в расчетах», но решает придержать язык, потому что подобные легкомысленные замечания не раз воспринимались всерьез, вызывая только неловкость и обоюдное разочарование.