Империя Масок
Шрифт:
— Мишель сказал, что может победить Гаспара, — произнесла Селина. — Мы отнесёмся к его уверенности с уважением.
Едва заметно улыбнувшись, Фелассан кивнул и отошёл.
Селина осталась с Бриалой наедине. Она протянула руку, и Бриала, немного поколебавшись, взяла её и села рядом. Её броня свисала, рассеченная ударом чудовища, а рубашка была разорвана и пропитана кровью.
— Когда эта тварь... — Селина не смогла договорить. — Я почти потеряла тебя.
Она всё ещё видела, как вартеррал навис над эльфийкой, готовясь нанести роковой
Бриала, не поднимая глаз, сжала руку Селины.
— И всё же я здесь.
— Мы почти победили, любовь моя, — прошептала Селина.
Она вынула кристалл, который дал ей демон — рубин размером с детский кулачок — и несколько секунд подержала в руке.
— Когда Гаспар умрёт, мы завладеем элувианами. Завладев ими, мы овладеем Орлеем. И тогда, — договорила она, — мы подарим твоему народу новую жизнь.
Как бы много времени это ни заняло — ради безопасности как самих эльфов, так и империи.
Бриала опустила голову, и по её щеке скатилась слеза.
— Ты готова сделать мне этот изумительный дар, — её пальцы, всё ещё переплетенные с пальцами Селины, коснулись старого кольца. — Дары... Когда леди Мантильон преподнесла тебе этот?
Селина высвободила руку, вернула кристалл в кошелёк, висевший на её поясе, и посмотрела на кольцо-головоломку, замысловатые и переплетённые линии которого она никак не могла разгадать.
— Ты знаешь, я не уверена, что помню. После того, как умер мой отец, когда я была одна. Должно быть, она пожалела меня — сироту при дворе. Да, теперь я вспоминаю. Она сказала, что это кольцо поможет мне сохранить здравый рассудок, что оно мне понадобится.
В этой истории была и сладость, и горечь. В другой жизни она даже могла быть правдой.
Бриала кивнула, и вторая слеза, сверкнув, упала на броню из синей драконьей кожи.
— Конечно.
Она посмотрела на Селину и улыбнулась сквозь слезы.
— Ты всегда была такой рассудительной. Это одна из причин, из-за которых я всегда любила тебя.
Она наклонилась и с неожиданной силой притянула Селину для поцелуя. На этот раз её мягкие губы были настойчивы, горячее дыхание обжигало. Она покрыла лицо и шею Селины поцелуями, прижала к себе, положив одну руку на шею, а другую - на талию, пока Селина отвечала на её поцелуи своими.
— Я никогда не забуду этого, — прошептала Бриала и отстранилась. — Мне нужно кое-что вернуть Гаспару.
Она встала, смущённо поправляя свою разорванную броню, и отошла, всё ещё прихрамывавшая и измождённая схваткой.
Спустя мгновение Селина направилась к Мишелю:
— Ты готов?
— Да, Императрица.
Теперь он выглядел сильнее, спокойнее. Его грудь вздымалась ровно, хотя скрывающая её броня по прежнему была измята и обожжена кислотой. Селина надеялась, что броня Гаспара в таком же состоянии.
— Тогда возьми это, — она протянула ему оба своих кольца. — В вашей дуэли с Гаспаром дозволено использовать лучшую экипировку и зачарованные предметы. В том, чтобы использовать все доступные средства, нет бесчестья.
Секунду поколебавшись, Мишель кивнул.
— Мы будем сражаться не на тренировочных мечах, это точно, — сказал он, взмахнув своим сильверитовым клинком.
Он надел рубиновое кольцо на мизинец, и пламя сразу же затанцевало вдоль лезвия. Кольцо леди Мантильон он надел на другую руку и поморщился, привыкая к нему.
Потом он поднял свой изрубленный, почерневший щит.
— Благодарю вас, Императрица. Я готов.
— Сэр Мишель, вы — шевалье и мой защитник. Одержите в этом сражении победу ради меня.
Она повернулась к Гаспару, готовая к дуэли, которой предстояло решить судьбу Орлея.
По обоюдному согласию Мишель и Гаспар решили начать свою дуэль подальше от того места, где
произошло сражение с вартерралом. Каменные осколки мешались бы под ногами, и ни один из них не желал быть обязанным своей победой или поражением случайному булыжнику.
В самой нижней, центральной части зала пол почти полностью был покрыт лабиринтом вьющихся рун. Однако между краем рунного круга и первым рядом мраморных скамей располагалось пустое пространство шириной примерно в десять шагов. Проверяя опору, Мишель подметил, что пол шёл слегка под уклон, но недостаточно, чтобы повлиять на его боевой стиль.
Скамьи находились от него по левую руку, круг рун — по правую. На самом его краю стояли оставшиеся в живых члены группы. Лиенн и Мирис, Селина и Бриала, а также Фелассан, чуть поодаль от остальных.
Впереди, лицом к нему, стоял Великий Герцог Гаспар. Его щит, как и щит Мишеля, был обожжён кислотой, а на броне всё ещё оставались следы царапины, которую он пытался выправить. Царапина могла поймать клинок, если Мишель правильно направит удар, а по щиту мечу будет сложнее соскользнуть.
Он сражался с шевалье и прежде, как в благородных дуэлях, так и в сражениях с теми, кто навлёк на себя немилость Селины. Это были самые тяжёлые поединки в его карьере — если не считать тех, что он пережил в этих эльфийских руинах — но и самые простые.
Их всех тренировали в Академии. Они выполняли одни и те же упражнения, учили одни и те же техники, впитывали одни уроки. В этих поединках не было ничего неожиданного. Их выигрывал тот, кто тренировался усерднее.
И этим человеком всегда был Мишель.
Мишель выхватил меч, и пламя, сверкнув, растеклось по клинку. Гаспар отметил это и вынул из ножен свой клинок.
— Смерть прежде бесчестья, сэр Мишель.
— Смерть прежде бесчестья, сэр Гаспар, — здесь и только здесь звание шевалье было важнее любого титула.