Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия

Кантор Максим Карлович

Впрочем, ничего не вернули; приватизацию не отменили, национализации недр не произошло; тирания никогда не отвергает завоевания олигархии — завоевания олигархии тирания просто присваивает. Как не было ничего у народа — так ничего и не будет; однако есть минутное торжество над обидчиком, есть катарсис единения. душевный подъем усилен тем, что народу дали понять, что централизованная власть готова объявить войну внешнему врагу — ради спасения его, народа, интересов. Народу сказали, как зовут общего врага, чего хочет враг, чему служит пятая колонна, вокруг какого знамени собираться.

Прозвучало название того, что народ защищает в войне — это Евразия. Слово значительное, величественное.

Иногда говорят «русский мир», но имеют в виду, по слову поэта, «русское море», которое шире собственно России, в

нем сольются славянские ручьи. Это море великое, это Евразийское море — оно противостоит Атлантическому океану.

Русский мир, Евразия, Российская империя — эти выражения употребляют как взаимно заменимые. Некоторые усомнились: зачем сражаться за империю — ведь империя социальной справедливости не предполагает. Объяснили: сначала надо построить империю — а социальная справедливость приложится. Главное сегодня — отстоять Евразию.

Объяснили, в чем разница между Евразией и Атлантической цивилизацией.

Евразийская идея — это идея народной духовности, евразийская симфония противостоит материалистической цивилизации Атлантизма. Миссией евразийства является внедрение в мир соборности — это произойдет на том основании, что мир лежит во зле, а Евразия лежит в добре. Западную культуру (собственно, на это указывал еще славянофил Хомяков) «сгубило» римское наследие, аристократизм, государственность, основанная на насилии. Западная культура, некогда кичившаяся перед славянским миром, суть агрессивное скопище пороков. Европа сегодня являет зрелище жалкое — ее принято именовать Гейропа, подчеркивая приверженность нетрадиционной сексуальной ориентации; Европа умирает, ее историческая миссия завершена. Славянский же мир, являющийся центром Евразии, молод и здоров; он зиждется на примате нравственной свободы. Причиной нравственной свободы славянства (так считали славянофилы) являются национальные черты характера славян: миролюбие, восприимчивость к чужому, отзывчивость, способность к изменениям. Борьба начал неизбежна: история человечества, согласно концепции Хомякова, есть борьба полярных миров (Хомяков именовал силы «иранством» и кушитсвом», но в дальнейшем, разные идеологи, описывая ту же условную идеологему, подставляли иные термины общего характера— «борьба цивилизаций», «борьба этносов» и т. п).

Чем доказано миролюбие славян, и точно ли данное качество будет востребовано при захвате ими внешнего мира — это неизвестно. Данная истина из разряда тех, что постигаются через веру. Почему миролюбие и восприимчивость к чужому должны явиться основанием для вразумления чужих — это не прописано в сочинениях; впрочем, «восприимчивость к чужому» можно рассматривать с точки зрения восприимчивости к чужой территории. Точно ли Европа суть погубленная пороками земля, точно ли российская государственность нравственнее римской государственности — ничем не доказано. Во всяком случае, Хомякову было ясно, что Россия должна сыграть всемирно-историческую роль в деле обновления человечества. Благое пророчество было тем упоительные слушать, что в тот момент, когда оно произносилось, Россия роли освободителя не играла, а напротив — являла собой общество с неизжитым рабством (в отличие от всей Европы, которую Россия собиралась учить благу, крепостное право на тот момент в России еще существовало) и именовалась «мировым жандармом». Однако сознание того, что в будущем держава непременно облагодетельствует целый мир ободряло патриотов. Спасти мир путем его покорения и внедрить миролюбие путем завоеваний — здесь содержится противоречие; но противоречия не замечали. Вы не смотрите, что у нас деревни с голоду дохнут; завтра мы всех вокруг научим всемирной любви: «так любить, как любит наша кровь, никто из вас давно не любит»! Это великое: «завтра мы вас освободим от вас самих» легло в основу великого мистического учения.

Так, исцелив болезнь порока Сознаньем, скорбью и стыдом, Пред миром станешь ты высоко В сиянье новом и святом! —

так пишет о грядущей России славянофил Алексей Хомяков о России. Произойдут ли внутренние перемены в России, об этом Хомяков не пишет. Не вполне понятно, состоится исцеление европейских пороков до того, как будут изжиты пороки российские, или же собственное здоровье врача не есть обязательное условие лечения. Вразумление греховного мира к покаянию — обычный мотив патриотической лирики:

Мы пришли, чтоб помочь вам раскаяться, Рассчитаться за прошлый позор! Принимай нас, Суоми-красавица, В ожерелье прозрачных озер!

Так писал последователь Хомякова, советский поэт, описывая вторжение советских войск в Финляндию. «Исцелить болезнь порока» соседних цивилизаций, помочь сопредельным народам раскаяться в своем позорном бытии — вот историческая миссия России. Евразийство стало политическим продолжением славянофильства, евразийство стало новой российской идеологией — другой идеологии у России сегодня нет.

Оруэлл предсказывал бесконечную борьбу Евразии, Атлантиды и Истазии, заменившую всякую идеологию вообще: упрощенную картину мира рисуют, не утруждая себя деталями. Газеты «Известия», «Завтра» и «Лимонка», телевидение — сегодня эти средства информации убеждают, что мир находится в состоянии глобальной борьбы континентов.

Гражданам всегда предлагают абстрактную борьбу — чем лагеря условнее, тем легче манипулировать сознанием гражданина. Противные лагеря обозначают обобщенно: белые — красные; католики — протестанты; социалисты — капиталисты. Сегодня даже дремучему человеку понятно, что борьба с мятежной Украиной есть фрагмент великой битвы цивилизаций! Сегодня человек в первую очередь евразиеец, а потом уже — муж, отец, служащий, пенсионер, вкладчик банка и т. п. Обывателю может быть любопытно, за что именно ему предлагают умереть.

3

Пушечное мясо уверено, что мясорубка нужна в борьбе за идеалы.

«Фашизм» меньшей страны, проявленный по отношению к стране, вооруженной ядерным оружием, нелеп — но дают понять, что речь идет о борьбе с фашизмом нового типа. Идет битва с американской мировой гегемонией, которую сегодня именуют разновидностью фашизма. Сегодня «фашизм», «русофобия» — есть идеология большого атлантического образования, к которому Украина якобы примкнула. Тем самым, борьба идет с Украиной, но символизирует схватку России с миром Атлантизма. Поговорка «бей своих, чтобы чужие боялись» стала политической программой.

Ситуация интересна симбиозом прологов Первой и Второй мировых войн: речь идет о защите капиталистических расчетов — но империалистическая война выдается за борьбу мировоззрений. В реальности, идеалы владельцев концернов (американских, украинских и российских) — не различаются. Но Первая мировая война желает, чтобы в ее жадных причинах видели идейные причины Второй мировой. Говорится так, что Россию могут захватить — однако не поясняют, что сделают со страной, если страну захватят. Вероятно, порушат святыни и уничтожат язык — впрочем, культура уже разрушена собственными усилиями. Поскольку никаких планов по изведению русского населения не существует, то возможно, речь идет об экономическом рабстве, которое невозможно допустить. Однако основная масса населения России и без глобальной войны находится в экономическом рабстве — вероятно, речь должна идти о каком-то сверхрабстве, о такой диктатуре, которую рабочие Череповца еще не видали от своих нынешних хозяев. Это довольно невнятная угроза. Но в нее верят, евразийская идеология угрозу толкует подробно.

«Евразийство» стало рабочей идеологией будущей войны — и нарисовало дислокацию. Новый евразиец А. Дугин обозначил географические цели, он говорит о «цикле расширения границ, превышающих прежние максимальные пределы» Эти ритмы расширения границ «напоминают сердцебиение» «Каждое следующее расширение увеличивало общие размеры России. Дугин написал учебник «Обществоведения»: «Идея «большой России» это проекция в будущее объективного анализа прошлого русского народа и логики его истории».

Масштаб влияния новой России «должен превосходить границы влияния Советского Союза». Это «не ностальгия по прошлому, но взгляд в будущее». Когда укрепится вертикаль власти, расширятся границы, вот тогда русское «традиционное общество» в полной мере победит атлантическое «общество модерна». Это звучит несколько обобщенно — но прилагаются карты.