Империя страха

Бардин Юлиан Андреевич

— Ос-с-сторож-ж-жне-е, если эт-та штуко­вина взорвется, то от района — да что от райо­на — от города не останется и следа.

— Почему? — напористо спросил Иваныч, неторопливым, почти отрешенным жестом отгибая усики предохранительного кольца.

— Стоп! — выпалил Кудряшов, — прекрати баловаться с гранатой, и я все расскажу.

Пожав плечами, Ваня опустил брусок на ко­лени. На какой-то миг в комнате повисла звеня­щая тишина.

А Родион Семенович трясущимися пальца­ми извлек из внутреннего кармана пиджака

чис­тый носовой платок и промокнул им вспотевшее лицо. Только после этого он заговорил:

— Где вы это нашли?.. А хотя какая теперь разница, — он обреченно махнул рукой и при­нялся торопливо рассказывать:

— Эксперты в нашей лаборатории после изучения попавшего в руки образца пришли к выводу, что данный ме­талл не имеет аналогов в Периодической систе­ме Менделеева.

Опыты показали, что молекулярная структу­ра этого вещества способна самомоделировать­ся, вступая в реакцию с любыми материалами. Неважно, органика это или нет.

Кому-то пришло в голову провести экспери­мент с изотопами и ураносодержащими боепри­пасами, позволив миллиграмму металла всту­пить с ними в реакцию.

Так вот: нейтронная, водородная, атомная — все эти бомбы просто детский сад по сравнению с этим металлом.

Приятели слушали рассказчика не переби­вая. Они отказывались верить в услышанное, и если бы не реакция полковника на манипуля­ции Иваныча с кольцом гранаты, то они посчи­тали бы его просто идиотом, откровенно пытаю­щимся запудрить им мозги. Хотя, возможно, какая-то доля истины в его словах есть. А Кудряшов продолжал: — О результатах было доложено на самый верх, и ответ не заставил себя ждать. Полити­ка — тонкая игра, но во все времена решающее слово было не за кабинетными демагогами, а за реальной силой.

Мне приказали возглавить операцию, а я ис­пользовал вас, чтобы вы сделали за меня мою же работу. Потом от вас можно было легко изба­виться. — Сказав это, полковник на миг смутил­ся, но тут же взял себя в руки, примирительно объяснив: — Ведь что стоит

чья-то жизнь — моя ли, ваша ли или еще чья-нибудь в сравнении с возможными результатами.

Воспользовавшись тем, что Кудряшов за­молчал, Антон спросил:

— Неужели ты думаешь, что кто-то всерьез мог воспользоваться этим металлом как ору­жием?

— Вряд ли, — честно признался Родион Се­менович. — Тем не менее с его помощью можно превратить весь мир в империю — империю страха.

В комнате повисла гнетущая тишина, и слышно было, как за окнами проезжают автомо­били, раздаются шаги редких в этот час прохо­жих, и никто не осознает опасности, нависшей над привычным укладом жизни.

Да хотя, что может измениться в этой стра­не, в которой люди устали бояться, а скорее привыкли... Привыкли засыпать и просыпаться с сосущим под ложечкой ужасом.

Кто-то боится остаться голодным, кого-то угнетает страх потерять близкого человека, но мало кто из них задумывается о тотальной ката­строфе, а если такие мысли и посещают чью-то голову, то быстро забываются в повседневных, насущных проблемах.

Первым пришел в себя Лямзин:

— Судя по тому, что ты только что расска­зал, вопрос контролируется самим Президен­том?

— Не думаю, — задумчиво произнес Кудря­шов, — вряд ли ему о чем-то доложат, пока не будет конкретных результатов.

И насколько я понимаю, он не одобрит всей кутерьмы, если уз­нает, какой ценой удалось заполучить этот металл. Скорее всего Президента оградят от по­дробностей, а может...

— Что может? — уловив неуверенность в тоне собеседника, спросил Чижов.

Наградив каскадера презрительным взгля­дом, полковник тем не менее закончил свою мысль:

— Может быть, что на меня давят вовсе не президентские круги. Возможно, что ветер дует с другой стороны. На сегодняшний день в поли­тике и руководстве страной осталось много лиц, желающих реставрировать прежний режим и низвергнуть существующий. Хотя это всего лишь мои догадки.

Приятели переглянулись, скрывая за маска­ми суровости ироничные ухмылки, а затем Чи­жов сказал:

— Ну что ж, спасибо за информацию. Не смеем больше тебя задерживать.

— А металл? — искренне удивился полков­ник, протягивая руку к Иванычу, чтобы взять у того обмотанный пластырем брусок.

— Ах это, — встрепенулся каскадер, как буд­то забыв о том, что лежало у него на коленях, — держи...

С этими словами он выдернул кольцо из гранаты и небрежно кинул брусок полковнику.

Глава 17

Родион Семенович не мог оторвать заво­роженного взгляда от летящей к нему гранаты: страх — липкий, цепенящий, всепоглощающий страх сковал его одеревеневшие члены. Ему казалось, что он видит картинку видеофильма, ко­торую прокручивают в замедленном темпе.

Брусок опустился на диван, в нескольких сантиметрах от ноги полковника, и привязанная к нему лимонка издала металлический скрежет, за которым последовал едва слышный хлопок, сопровождаемый неяркой вспышкой.

— Не дрейфь, Кудряшов, — в тридцать два зуба улыбнулся Антон, — граната учебная, в ней только чека настоящая, а так это просто болванка.

— А металл?.. — по инерции спросил Роди­он Семенович, но прежде чем прозвучало хоть слово, он уже знал ответ на свой вопрос.

Тем не менее Лямзин охотно пояснил:

— Пришлось повозиться с гантелькой, благо что неподалеку есть слесарная мастерская. Вот так.

Полковник чувствовал себя обкакавшимся младенцем, которому нерасторопная мамаша не спешит заменять штанишки, — этакий экскурс в далекое детство.