Империя ускоряется
Шрифт:
— Дунай это, Дунай, самая большая река Европы, ну если Волгу конечно не считать.
— А чего это она такая грязно-зелёная? Вроде бы всегда считалось, что Дунай голубым должен быть.
— Ну вот сама прикинь, — ответил ей я, — он до Вены больше тысячи километров течёт, и всё мимо промышленных регионов Германии, Швейцарии и Австрии, и все сливают сюда разные отходы — ну как ему, Дунаю, остаться при этом голубым? Да и наша-то Волга, если положить руку на сердце, тоже не кристально чистая, да?
— Ну да, с прозеленью, — согласилась Аня, — а вон там что это за
— Ааа, это наверно центральный собор Вены, Святой Стефан, тут его все называют просто «Стеффи», зайдём на обратном пути. А с тобой, Бобби, мы обо всём договорились, да? Ну держи образцы, в случае чего звони, я всегда на связи… да, что там у тебя с Аней-то, рассказал бы?
— Визу ей в Штаты пробиваю, надеюсь через месяц-полтора пробью, а там видно будет… — рассеянно ответил Боб, смотря в окно. — Скажи-ка мне лучше, Серж, почему в России так много красивых женщин, а в Америке так мало?
— Сложный вопрос, Боб, я не в курсе, может ты, Аня, знаешь?
Аня тоже затруднилась ответить на этот риторический вопрос.
А мы тем временем сделали уже штук пять полных оборотов — карусель крутилась довольно медленно, так что обороты тоже небыстрые были.
— По-моему нас сейчас попросят на выход, — сказал Боб, — всего у нас заплачено за шесть оборотов, так что давайте доедим и допьём всё, что тут на столе есть, и начнём потихоньку собираться.
На выходе из парка мы разделились — Бобби по своим делам отправился, по каким не сказал, да мне это и не очень надо было, а мы с Анечкой решили прогуляться по Вене вплоть до центральной площади, там где Святой Стефан стоял. Там всего делов-то было, перейти по мостику рукав Дуная (такой же зелёный, как и основное русло), а дальше наискосок по старинной застройке и через Ринг, по которому медленно ползли в обе сторону трезвонящие трамвайчики.
— Смотри, почти как наш 12 трамвай, — сказала Аня, показывая на один из них, — сейчас вот сядем, закроем глаза, а когда откроем, окажемся на автозаводском проспекте Кирова.
Я не стал проделывать этот захватывающий эксперимент, а просто потянул её за рукав дальше.
— А почему оно Рингом называется? — спросила Аня, прочитав название улицы, — здесь боксёры соревновались?
— Нет, Анечка, боксёров здесь и в помине не было, Ринг это кольцо в переводе, когда-то на этом месте были крепостные стены Вены…
— Как у нас в Кремле?
— Точно, только наши стены сохранились, а здесь их разобрали, когда надобность в них отпала — ну какой смысл в эпоху реактивной артиллерии и ракетного оружия в крепостных стенах, правильно? Вот в 19 веке очередной местный император и приказал стены срыть, кирпич использовать на что-нибудь полезное, а здесь, раз уж такое кольцо автоматом образовалось, разбить бульвары и пустить по ним трамваи. По-моему неплохо получилось… Однако мы уже и до Святого Стефана-Степана добрались.
Да, незаметно мы и на главную площадь города вышли, но попасть в собор нам видимо было в этот день не суждено — там реставрация что ли какая шла и всё было перекрыто временными заборчиками.
— Не судьба значит, —
— А что это за Моцарт? — спросила Аня.
— О, это одно из самых знаменитых местных кафе, ему двести лет скоро будет, кто там только не бывал, а главная фишка этого заведения, это, как легко догадаться, торт Моцарт с профилем композитора и ещё один торт под названием Захер… и нечего улыбаться, Захер это не от ругательства и не от имени психоаналитика Захер-Мазоха, а просто сделал в первый раз такое лакомство Франц Захер. И вроде бы не очень дорого.
— Что-то мне не хочется тортов, наелась уже на карусели, может просто домой поедем? — попросила Аня.
— Да без проблем, — отозвался я, — ты не заболела часом, подруга? Что-то вид твой мне не очень нравится.
— Нет, всё хорошо, просто впечатлений слишком много, хочется передохнуть…
Ну нет, значит нет — спустились в подземку и через полчаса входили уже в свой номер в шенбрунском дворце…
Через час меня позвали на встречу с Устиновым. Тот был, как и Картер, в белой рубашке и без галстука.
— Здравствуй, Серёжа, вчера Картер на переговорах аж три раза про тебя упомянул. Что у вас там такого в беседе случилось?
— Здравствуйте, Дмитрий Фёдорович, — ответил я, — ничего особенного там не случилось — дал ему пару советов по организации предвыборной борьбы и предложил один взамовыгодный обмен.
— Какой обмен? — заинтересовался Устинов.
— Наши мобильные телефоны против их микроэлектроники… ну то есть мы передаём им технологию цифровой мобильной связи, а получаем производственную линию (или даже две линии) по изготовлению микропроцессоров Интел 8086… или что там у них сейчас производится. По-моему достаточно интересная идея — как вам она?
Устинов пожевал губами, поправил зачем-то очки и ответил:
— На первый взгляд неплохо, но детали конечно надо изучить.
— Да, и непременное условие, это чтоб эта линия у нас в Горьком дислоцировалась — иначе какой же из меня мэр, если я упущу такие инвестиции в родной город…
— Подумаем, ладно… а ещё что-то интересное было?
— Что-то было, — начал вспоминать я, — а, вспомнил — Картер почти согласился пустить нашу съемочную группу на какой-нибудь жутко секретный военный объект, ну в ответ на то, что мы им в Семипалатинск разрешили съездить, в рамках политики разрядки и нового, так сказать, мышления…
— И какой например это объект?
— Я сходу Лос-Аламос предложил, а он сходу не отказал. А так-то у них этих объектов как грязи, военно-морская база в Сан-Диего хотя бы, ну или космодром во Флориде…
— Это не военный объект, во Флориде.
— Да неважно, всё равно ведь стратегический — вы как, в целом этот пункт одобряете?
— Не знаю, надо обдумать… ещё что-то было?
— Да, самое-то главное забыл — дословно передаю его последние слова «я ценю доброе отношение ко мне Генерального секретаря и можешь ему передать, что я его искренне уважаю». Вот на этом точно всё.