"Империя Здоровья"
Шрифт:
Сделав еще пару шагов и повернув взгляд куда-то, Ганнибал увидел. Голова блондина, замертво оскалившись, лежала на коричневых комьях, и от оборванной наискось шеи тянулись пучком в сторону какие-то темные волокна.
Позади забулькало. Ганнибал посмотрел туда и сразу отвернулся. Аннабель не послушала его приказа, пошла следом, и ее теперь рвало.
Большое тело блондина осталось далеко в стороне, немного выдаваясь из-под обломков, а то, что было индийцем, явно угодило в середину горючего пятна, горевшего уже лениво и начавшего угасать.
–
– Иди на дорогу. Выбирайся сама.
– Спасибо, - тихо ответила Аннабель и двинулась, еле поднимая из грязи ноги.
Тут аспирант сам подавил подкативший к горлу комок и сплюнул на землю, а потом вытер ладонью губы.
– Ну, все, - сказал он по-русски.
– Царствие Небесное... Ну, и что теперь делать?..
Через минуту он нашел оружие врагов, поверженных с черных небес на землю, отвернулся от нехорошего тепла и света и двинулся обратно, в холод и тьму. Холод и тьма казались ему теперь совсем своими, родными.
– Куда ты лезешь?!
– прикрикнул он на Аннабель, когда она приоткрыла дверцу джипа.
– Извини, - замерла Аннабель.
– А что надо делать?
– Не надо тащить в машину грязь с этого поля, - медленно пояснил Ганнибал, не в силах унять прилив необъяснимой злости.
– У тебя есть пакеты?
– Естественно.
– Вытряхивай из них барахло и надевай на ноги. Мне тоже нужно.
Аннабель быстро выполнила приказания.
– Ты прав, - сказала она, когда с полиэтиленовыми бахилами на мокрых ногах устроилась в джипе.
– Ты - настоящий суперагент.
– Я прошу тебя...
– скрипя зубами, процедил Ганнибал.
По его новому приказу они еще минут десять колесили во тьме в поисках подъезда к небольшой речушке. Наконец злой Ганнибал удовлетворился местом. Он забрал у американской шпионки черного "Макарова", пробил импортным автоматом совсем слабый ледок над бочагом, и сказав "Прощай, оружие", утопил обе опасные железки.
– Теперь едем ко мне, - приказал он, когда всплыли пузырьки из двух дул.
Перед избой он сам снял с ног Аннабель пакеты вместе с кроссовками, забрал разом обе ее сумки и, тихонько ругаясь от тяжести и от всего прочего, что накопилось, ушел в дом.
– А что там сверкало? Вы не проезжали?
– полюбопытствовала хозяйка.
– Да кто его знает, чего теперь сверкает, - с искренним равнодушием сказал Ганнибал.
– Чего только не взрывается...
– Это правда, - согласилась хозяйка, отдавая аспиранту две пары резиновых сапогов, одну - женскую.
– Кому не лень, все что-нибудь взрывают.
Встав на ноги в шерстяных носках и крепких сапогах, гулко забухавших по полу в сенях, Ганнибал немного повеселел. Вторую пару своих шерстяных носков он уже с удовольствием надевал на озябшие ножки Аннабель, предварительно натерев каждую спиртом.
В джипе запахло бодряще.
– Если, даст Бог,
– И задал по плану следующее направление: - Теперь - в профилакторий. Так же, как раньше: через наш потайной ход.
Аннабель чему-то хотела удивиться и что-то спросить, но, стерпев, промолчала.
В профилактории и на всей слабо огороженной местности вокруг него было тихо и спокойно. Если что сверкало и взрывалось, то - где-то далеко за его пределами, на русских просторах.
– Что делать с ключами?
– шепотом спросила Аннабель, тщательно стерев платком со всех ручек, с руля и самих ключей вполне вероятные отпечатки пальцев.
Ганнибал взял ключи, размахнулся, но успел передумать другое и сунул ключи под корни ближайшей елки.
– А теперь - пеший поход, - сказал он, повеселев еще чуть-чуть.
– Пять километров по азимуту на запад. Там нас ждет русская печка и мягкая постель... Две мягких постели. Будем уповать на Бога, чтобы нас теперь никто из аборигенов не застрелил и не зарезал по дороге... Это было бы совсем нелепо.
Теперь Аннабель первой поднесла к глазам свои часики, когда надо светящиеся.
– Всего одиннадцать двадцать пять, - удивилась она и легко вздохнула.
– Как мало прошло времени...
"Средние века, - подумал свое аспирант Дроздов.
– Самый разгар крестовых походов".
И потянул Аннабель за собой - к дыре в бетонном заборе.
Наконец, оказавшись в сапогах на неогороженном, бескрайнем просторе, на дороге, устремленной в пустую по бокам даль, к мерцавшим огонькам поселка, аспирант Дроздов обрел почти полное равновесие.
Аннабель не перебивала его молчания. Она шлепала немного великоватыми сапогами рядом с ним, но по-американски независимо.
– Можно подвести итог, - сказал Ганнибал, уже не боясь своих мыслей и не отгоняя их прочь то приступами злости, то полным равнодушием.
К этому моменту они успели отойти от профилактория уже километра на полтора.
– Эти плохие ребята хотели убить тебя и засунуть по частям в цистерну. Но получилось так, что убил их я. Есть проблема.
– Какая?
– подала голос Аннабель, как будто и не содрогнувшись от сообщения аспиранта.
Ганнибал подумал, что Новый Христианский Призыв, хоть и был протестантским, но сумел-таки оказать воздействие на него, человека, хоть и крещеного в православную веру, но душою пока совсем небрежного: он подумал, после таких больших дел, надо будет всерьез ходить в церковь, надо.
– Ты ведь миссионер. Ты должна знать, - совершенно искренне обратился он к иноверке.
– Ясно, что этих плохих ребят убил я. Не я - их, так они - нас, это понятно. Но суть та же... По нашим правилам надо каяться и идти на исповедь. Раскаяться я, как смогу, раскаюсь, когда осознаю, что сделал... пока, как ни стараюсь, не получается - все как будто в кино видел...