Империя. Дилогия
Шрифт:
— Ну, внимательный слушатель уже, несомненно, заметил, что с господином председателем я расхожусь… даже несколько больше, чем с профессором.
Мещовский-Дворник оторопело вытаращил глаза.
— Пожалуй, с господином Мещовским-Дворником мы расходимся практически во всем, кроме одного — что монархия была бы для России скорее благом, нежели бременем. Во-первых, я не испытываю особого желания видеть на возрожденном русском троне кого-нибудь из Романовых. Для меня эти люди — всего лишь достаточно обеспеченные обыватели в третьем-четвертом поколении. Причем — западные обыватели, слабо понимающие, что такое Россия сегодня. Во-вторых, мне претит подчеркнуто патриархальный подход к монархии, исповедуемый сторонниками господина председателя. Я считаю, что в России имеет право претендовать на реализацию только такой вариант
Ведущий резво развернулся к председателю Российского монархического союза. Тот злобно скривился:
— Ну естественно, — процедил он. — Господин Его Высочество (эти три слова он произнес с нескрываемой насмешкой) видит на русском троне только себя.
Ярославичев со снисходительной улыбкой возразил:
— Отнюдь, наиболее предпочтительным вариантом я считаю приглашение на царствование принца какого-нибудь европейского дома. Это вполне в монархических традициях. Голландцы, например, в свое время позвали на царство Оранских, у англичан сегодня царствуют Саксен-Кобурги, во время Первой мировой войны принявшие фамилию Виндзоры по названию своей загородной резиденции, да и мы, кстати, в свое время пригласили на царство викингов, которые, по существу, и создали государство, ныне носящее гордое имя — Россия. Кстати, почему бы не повторить? Все потомки викингов сохранили приверженность монархии, так что мы можем позволить себе выбирать между Норвежским, Шведским и Датским царствующими домами. — Загадочная улыбка, появившаяся на лице Его Высочества, когда он это говорил, не позволяла понять, шутит ли он или действительно высказывает предложение, но не успели зрители об этом задуматься, как Ярославичев вновь посерьезнел. — Такой шаг позволит России практически одномоментно получить множество выигрышей: во-первых, намного более свободный доступ на рынки Европы, во-вторых, резкое изменение веса и позиций России как в Европе, так и в мире, вызванное не только этим шагом, но и тем, что в Европе возникнет мощнейшее пророссийское лобби, а сама Россия станет восприниматься многими как страна гораздо более предсказуемая, в-третьих…
Тут Дед щелкнул «ленивчиком», отключая звук, и повернулся к Виктору:
— Ну, что скажешь?
Постышев пожал плечами:
— Не знаю. Если ОН действительно хочет трон, то почему занялся продвижением этой идеи только теперь, спустя столько лет? И, черт возьми, откуда же все-таки у него взялись такие деньги?
Дед покачал головой:
— Да-а-а, все те же вопросы и пока ни одного внятного ответа.
Они помолчали. Молчание нарушил Виктор:
— А как это вас?..
Дед кивнул на экран:
— А вот он и снял. Мы тут начали подбираться к БЗЛ, нет, все обоснованно, он засветился в паре очень сомнительных трансфертов через Доминиканскую Республику по поводу евробондов середины девяностых и госдолга бывшего СССР, но тут меня предупредили, что в кадрах затребовали мое личное дело. Я, было, дал отбой, но куда уж… — Дед сокрушенно махнул рукой. Постышев понимающе кивнул. О том, что крупный финансовый холдинг, носящий несколько необычное название «Банк здравомыслящих людей», был создан в первую очередь для обслуживания проектов «Фонда Рюрика», было общеизвестно. И во многом именно по этой причине БЗЛ пользовался бешеной популярностью среди деловых людей. Близкая к стопроцентной эффективность использования денежных средств «Фондом Рюрика» в российских деловых кругах уже давно стала общим местом.
— Ну да ничего, Витя, теперь тебе будет полегче. — Дед кивнул в сторону экрана. — Раз Их Высочество рискнул-таки обозначить свои приоритеты в таком направлении, многие из тех, кто к нему ластился, теперь почуют, что под ними зашатались стулья. У них там наверху все должности уже на двадцать лет вперед расписаны, кто кем и при каком президенте будет. И им никаких перемен не надобно. Так что теперь многие под него рыть начнут…
Виктор был полностью согласен с Дедом. Все рассуждения о европейских кандидатах, при всей их правильности и убедительности, не имели никакого смысла, когда перед камерами сидел живой наследник, уже доказавший свой ум, талант, завоевавший сердца своим обаянием и, ко всему прочему, хоть и рожденный на чужбине,
Дед, насупившись, пробурчал:
— Да только, сдается мне, поздно спохватились…
— Привет, Фил, ты сегодня будешь играть?
Филипп пожал плечами:
— Не знаю. У меня завтра пересдача зачета по конституционному праву, а третий поток вроде как выставляет команду второго состава. Тоболяк и Чухна не играют. Так что, скорее всего, нет. Обойдутся без меня.
Ташка хмыкнула, крутанула мяч вокруг талии и, обдав его взглядом, от которого у него забегали иголочки по пояснице, лениво произнесла:
— Жаль, а я хотела посмотреть.
Филипп сконфуженно молчал. Ташка отвернулась и двинулась по коридору своей знаменитой кошачьей походкой, от которой у мужиков все вставало дыбом. Филипп вздохнул. Он знал, что Ташка еще та стерва и весь этот разговор состоялся только потому, что ей, по какой-то своей причине, понадобилось проинформировать окружающих, что она обратила на Филиппа свое высокое внимание. А на самом деле у него нет никаких шансов. Но как же она хороша… Филипп бросил последний взгляд в ту сторону, где исчезла эта кошка, но ее уже и след простыл. Он снова вздохнул и пошел туда, куда и направлялся, — в библиотеку. Угораздило же его, с его-то заурядной внешностью и природной застенчивостью, оказаться в одной группе с самой красивой девушкой курса.
Впрочем, это были те неудобства, которые можно было перетерпеть. А в остальном учеба в Терранском университете больше напоминала сказку. Не говоря о том, что для него, уроженца деревни Климовка, затерявшейся на задворках посконного липецкого захолустья, не было и в принципе не могло быть никаких шансов попасть в московский вуз. Да что там московский! Последние три года у них в школе не было ни математика, ни преподавателя истории, и эти предметы с грехом пополам давали все учителя по очереди. С соответствующим качеством. Так что ни о каком высшем образовании он и не думал. Он вообще ни о чем таком особо не думал. С работой в Климовке было туго, поэтому армия, в городах служащая этаким пугалом, для деревенских парней была хоть каким-то шансом вырваться из пьяного угара деревенской жизни с ее безысходностью, зацепиться в городе или остаться на сверхсрочную. Во всяком случае, все жизненные планы большинство деревенских пацанов относило на времена «после армии». Хотя, по правде говоря, большинство и не строило никаких планов…
Но однажды в их школе появилась какая-то проверяющая из района. А может, она не была проверяющей… но директор школы крутилась вокруг нее, как будто та была сильно важной персоной. И на следующий день классная сказала, чтобы он остался после уроков:
— С тобой хотят побеседовать, Филя, — Классной было уже далеко за шестьдесят, она была еще из того поколения деревенских учителей, которые пришли в школу по комсомольской путевке и навсегда сохранили отношение к своей профессии как к некоему виду жреческого служения, в котором сам факт принадлежности к этой касте, во-первых, уже ставит человека выше окружающих, а во-вторых, требует от него непременного самопожертвования. Поэтому все житейские проблемы, навалившиеся на учительское сословие, казалось, как-то проходили мимо нее, ничуть ее не затрагивая. К тому же эти ее убеждения неким магическим образом действовали и на окружающих, большинство из которых когда-то маячили перед ее лицом за школьными партами, и для нее не только все ученики были Филями, Сашеньками, Захарками, но также и учителя, и их родители, и начальник станции, и сам районный глава…
Говоря это, классная по своему обыкновению строго смотрела на Филиппа, но вдруг выражение ее лица смягчилось, и она ласково провела рукой по его волосам:
— Я не знаю, о чем точно будет разговор, но мне кажется, что у тебя, возможно, появится уникальная возможность, как бы это сказать, подняться на другой уровень. Насколько я поняла, эта женщина, с которой вы будете разговаривать, представляет какой-то новый вуз, созданный специально для того, чтобы дать возможность получить образование таким парням и девушкам из бедных семей, как ты. Не знаю уж, как они собираются вас учить, базы у вас совершенно никакой… но, насколько я поняла, этот новый вуз патронирует лично Его Высочество. А пока ни один из тех проектов, которые он брал под свой патронаж, меня не разочаровал. Так что, возможно, есть шанс…