Имперские ведьмы
Шрифт:
Влад повздыхал от тоски и недостатка кислорода, нацепил маску и занялся делом. На индикаторе пси-вектора был установлен зуммер, который Влад отключал всякий раз, как оказывался в пространстве один. Теперь зуммер надо было не просто подключить, а сделать так, чтобы он гудел в те мгновения, когда пси-вектор не падает, а растет. Говорят, в прежние времена такие вещи делались простой перекидкой контактов, но сейчас зуммер пришлось довольно хитрым способом перепрограммировать.
— О, эти современные технологии! — мурлыкал Влад сквозь маску. — Ужас, ужас, ужас! Пам-тирам-пам!
Торпеда светилась в любимом Чайкином углу, и Влад не знал,
— Вот так мы его наладим, теперь он гудеть будет, ежели гости из инферно пожалуют… Никто к нам скрытно подобраться не сможет. А мы еще от локаторов сигнал подадим, так совсем славненько станет… Теперь, ежели что, он меня разбудит. А я спать лягу, так, говорят, меньше воздуха потребляется…
Десять суток тянулись до бесконечности медленно. Влад спал, сколько получалось (не очень-то спится, когда с любимой совсем рядом происходит неведомо что, быть может — опасное, и уж во всяком случае, не слишком приятное). Остальное время он или лежал, вслух разговаривая с неподвижно висящей торпедой, либо сидел за пультом, безуспешно пытаясь определить координаты корабля, узнать, куда их занесло из Вселенной, не знающей расстояний.
Обычно звездолет ориентировался по излучению квазаров, после чего в ход шли внутригалактические объекты. Но сейчас звездолет оказался так далеко от родной галактики, что даже если в зоне видимости и очутились какие-то известные квазары, то спектральные их характеристики оказались изменены настолько, что узнать их не представлялось никакой возможности. Оставалось надеяться на сверхчувственное восприятие помела, которое, по словам Чайки, может найти дорогу домой абсолютно откуда угодно.
Странно, вроде бы они сделали все, чтобы как можно дальше бежать и от имперских властей, и от совета ведьм, но едва добились своего, как захотелось быть поближе к людям. Робинзонить приятно, если в любую минуту можешь вернуться в родной Йорк. Всякая непреодолимая преграда бросает человеку вызов и существует только для того, чтобы ее преодолеть.
Он точно рассчитал время, начиная с которого им обоим хватило бы воздуха, и сообщил об этом Чайке. Голубая сигара осталась безмолвной. Впервые Влад перепугался по-настоящему, что Чайка не сумеет вернуться, когда подойдет срок… В конце концов, хронометра у нее нет, и она может оставаться с своей нирване до тех пор, пока подобие смерти не обратится в смерть настоящую. Влад видел лишь один способ проверить свои опасения: воспользоваться биоманипулятором в надежде, что шок от прикосновения ненавистной кремнийорганики заставит Чайку выйти из прострации. Способ вдвойне жестокий, поскольку сам Влад мог сколько угодно касаться квазиживой кремниевой плоти. Ему был недоступен этот ужас и неведома такая мука, но именно поэтому он не мог допустить, чтобы язык кадавра коснулся Чайки. Разве что в самом крайнем случае, когда ничего другого не останется…
Крайний случай не наступил. Десятые сутки были еще далеки до исхода, когда безо всякого предупреждения голубое свечение погасло и в рубке объявилась Чайка. По счастью, именно в эту минуту Влад смотрел в угол, так что метаморфоза произошла прямо на его глазах.
Вид у Чайки был неважнецкий, лицо осунулось и приобрело мертвенно-фиолетовый цвет, круги под глазами пугали грозовой чернотой, но сами глаза сияли радостью. Чайка судорожно открывала рот,
— Получилось! Ведь получилось! — услышал Влад.
Влад кинулся к Чайке, на ходу сорвал кислородную маску:
— Дыши! На вот!..
Чайка безропотно позволила прижать маску к лицу, не вдохнула, а словно бы куснула воздуха. Лицу медленно возвращался нормальный цвет.
— Как ты? — тревожно спрашивал Влад.
— Нормально. Первые три дня трудно было, а потом уже все равно.
Влад видел, что ничего нормального нет, Чайку водит, словно в сильном жару, когда с минуты на минуту может начаться бред. И ежели случится такое, то они вовсе никуда не улетят, а останутся дрейфовать в пустом пространстве, бесконечно далеко от любой из галактик.
Интересно, можно ли вылететь за пределы метагалактики, и если можно, то что встретит путешественника там?
Постепенно Чайка отдышалась, шалым глазам вернулось осмысленное выражение, она начала стаскивать маску и требовать, чтобы Влад тоже подышал немного. Влад дохнул пару раз, затем принялся возвращать маску Чайке. Часа три прошли в нежных препирательствах, кто именно должен дышать свежим воздухом, затем пришло время действовать. План действий был обговорен заранее, так что Влад заставил Чайку напялить на голое тело китель — невелика защита, но все-таки антирадиационная пропитка имеется и у кителя, — затем Чайка последний раз хлебнула кислорода, и люк между помещениями был захлопнут.
— Летим?
— Летим!
Скорость они набрали во мгновение ока и пронзили пелену в ту самую минуту, когда Малая Луна воцарилась на небосводе Новой Земли. Ночь плеснула навстречу фантомами недоступных звезд и стеной холодного душистого воздуха. Даже не просто холодного, а ледяного, пронизывающего, хотя что там пронизывать, когда на тебе не надето ничего, кроме собственной кожи.
Влад непроизвольно вздрогнул, стараясь сжаться в комок. На таком ветру замерзнешь до смерти в пять минут.
— Что-то не так? — донесся голос Чайки.
— Прохладно слегка, — отозвался Влад.
Внизу тянулась бескрайняя снежная равнина, лишь вдали приподнимались на жалкую десятикилометровую высоту такие же заснеженные и мертвые горы. Крошечная луна, размером не более полградуса, заливала пейзаж призрачным светом.
— Да, — согласилась Чайка. — Здесь мы одевок не отыщем. Все замерзло.
— А до дому отсюда далеко?
— До дому отовсюду близко. Часа через полтора будет точка, откуда можно выпрыгнуть в знакомые места. Наверное, так и придется делать. Там океан не пустой, есть острова. Найдем остров, где можно дышать, и пересидим две недели.
— За полтора часа я дуба дам! — взмолился Влад.
Он почувствовал, как Чайка проникает в него магическим взором, стараясь понять, что, собственно, не в порядке. Затем Чайка вскрикнула, словно это ее обожгло тридцатиградусным морозом.
— Скорость! Влад, миленький, продержись полминуты!
— Нормально… — просипел Влад, направляя иглу катера, куда указывала Чайка.
— Пошел!
Корабль проколол пелену, ветер мгновенно стих, из кондиционера ощутимо пахнуло теплом. Но Влад понимал, что теперь в их распоряжении лишь те кубометры воздуха, что они успели зачерпнуть, пока неслись над тундрой, в которую их так неудачно закинуло. Понимала это и Чайка.