Имперский Грааль
Шрифт:
Есть вещи, равно ненавидимые любым человеческим существом, и звонок среди ночи – одна из них. Он прогремел в палатке как общевойсковая тревога и сверлил Брюсу череп, пока он, Брюс, моргая в темноту, соображал, в чем, собственно, дело, и что за звук выбил его из сновиденья, и получал еще попутно подушкой от недовольного Рубена. Нашарил комм в кармашке на стенке, бездумно включил и зашипел-заплевался, не находя в смятении ни слов, ни кнопки, которой выключают изображение. Комм был модный, навороченный: с голографической картинкой того, кто на другой стороне.
– Ты не один?
– Сейчас, погоди!
Передвигаясь к
Уф! Вот берег, вот ивы с длинными синими листьями, черная вода с крестом лунных дорожек на ней. Местечко вроде уединенное. Тут можно. Он морально приготовился и включил картинку комма, втайне надеясь теперь в подробностях лицезреть прекрасное призрачное видение в невесомом, спадающем с плеч неглиже, сидящее со своим коммом на гостиничной койке посреди простынь, сотканных будто из звездной пыли. – Эй, ты тут?
Однако теперь Мари выключила картинку на своей стороне, а когда появилась вновь, была уже в халате: роскошном, как из «Тысячи и одной ночи», но Брюса, сказать по правде, изрядно разочаровавшем.
– Меня не допустили до собеседования, – сказала она. – У меня даже документы не взяли! Я не гражданка Новой Надежды, это раз. И моя специальность их не интересует, а другой, полезной при колонизации, у меня нет. У тебя есть идеи?
Хороший вопрос для трех часов ночи. Это, конечно, большая честь, когда красивая девушка нуждается в тебе и доверяет настолько, чтобы позвонить в это время, но, похоже, что красивая девушка – разумеется, не нарочно! – делает все, чтобы ты ударил мордой в грязь. Какие могут быть идеи, когда в твоей ночи из голубого света свилась полуодетая фея? Одна только – остановись, мгновенье, я весь – взбесившийся гормон!
– Тогда идея есть у меня. Давай поженимся.
– ??
– Не бойся за свою драгоценную честь, я предлагаю договорной союз. Совершенно фиктивный. Ваши чертовы демократы не могут меня не пустить, если я лечу с мужем.
– А я… могу вообще? В смысле – уже?…
– Можешь. Возраст, когда наступает обязательная повинность, совпадает с возрастом, когда ваши законы допускают вступление в брак, я узнавала. Ты не хочешь? У тебя уже есть девушка? Может быть, объяснишь ей, и она поймет?…
– Да нету никакой девушки! – шепотом возопил Брюс. – Откуда на Пантократоре девуш… тьфу, я не то хотел сказать. И вовсе я не «не хочу». Пожалуйста, если тебе это поможет. А когда?
– Как можно скорее, чтобы успеть к окончательному рассмотрению личных дел. Как насчет завтра, чтобы потом сразу закинуть им документы? Выберешься?
Брюс нервно сглотнул и кивнул, словно в омут бросился. Ночь была свежа, но его пот прошиб. И уже вернувшись в палатку, он сообразил, что мать его убьет!
Сутками позднее в доме куратора СБ по вопросам новых территорий на Фриде раздался аналогичный ночной звонок. Не сказать, чтобы это была такая уж редкость при его роде занятий, однако между сотрудниками существует джентльменское соглашение: тревожить друг друга по ночам только по вопросам крайней необходимости. Матрица соотношения «день/ночь» на любой из планет Содружества прилагается к каждой электронной адресной книге – незнанием отговариваться не принято.
К тому же звонил служебный комм. Он, чтобы не будить жену куратора, снабжен был горошинкой-наушником. За много лет Лантен привык с ним спать. Точно такая же горошина, только от домашнего
Звонок оказался с Дикси. И не обычный курьерский пакет, пересланный гиперроуминговой диппочтой, а онлайновая связь. Шеф подведомственного отдела на Дикси ждал ответа на мониторе в гостиной, куда Лантен переместился подальше от супружеской спальни. Значит, будет разговор.
Что могло стрястись на игрушечной Дикси?! Прямая связь по лучу между звездными системами – отдельная статья расходов в смете отдела, каковую смету всегда приходится утверждать, согласовывать, выбивать и писать многочисленные объяснительные по каждому факту перерасхода. Конрада он помнил не только как шефа регионального управления, время от времени возникающего на селекторных совещаниях, но и по Академии, где Лантен читал лекции. Медлительный молчун, себе на уме, производящий впечатление тугодума, на первый взгляд совершенно не подходящий для искрящейся мишурной Дикси, планеты-лунапарка, куда приезжают туристы со всех уголков обитаемой Вселенной.
А вы ожидали, что даже шеф СБ ходит там в гавайке?
– Прошу прощения, господин Лантен. У меня срочная информация по нашей линии. Честно говоря, я не знаю, что с ней делать. Я бы хотел подождать до утра, но боюсь, если что-то предпринимать, то придется делать это быстро. Кадровый офис передал нам резюме одной особы, пожелавшей принять участие в экспедиции на Либеллин-VI. Я отправил его вам – взгляните. Что вы думаете по этому поводу?
Даже через гиперлуч идет некоторое время, а более всего его уходит на упаковку и распаковку сигнала, так что в разговоре между двумя системами неизбежны паузы: сейчас они занимали более минуты. Пользуясь временем, пока на Дикси летело его лаконичное «сейчас», Лантен открыл почту, чтобы иметь перед глазами предмет разговора.
– Вы хотите сказать, эта юная леди – дочь Президента одной из планет Земель Обетованных?
Не стоило посылать за мегапарсек эту риторическую фразу. Все написано в деле.
– Упомянутая особа, – сказал, поджимая губы, диксианин, – пыталась подать документы накануне, от себя лично. Обратите внимание, накануне она была еще не замужем. Желание ее попасть в экспедицию весьма велико. Разумно ли нам не обратить на него внимание?
Да, на Дикси это быстро делается: зайти в кабинку и зарегистрировать в автомате акт гражданского состояния. Так называемая «глупость», совершить которую многие прилетают именно туда.
– Вы поступили совершенно правильно, Конрад. Мы не можем упускать из виду такого аппликанта. Но, по чести говоря, что вы сами думаете об этой девочке?
– Моя должность предписывает мне проявить паранойю, господин Лантен. Люссак, ее отец, управляет одной из планет федерации вероятного противника. Да-да, я знаю, войны нет, перемещения гражданских лиц между планетами федераций свободные, но можем ли мы быть уверены, что Мари Люссак – гражданское лицо? Род занятий – журналистика. Прекрасное официальное прикрытие, чтобы всюду сунуть свой нос. Зачем нам журналистка – чужая журналистка! – на дикой, неосвоенной, только что открытой планете? Зачем ей именно эта планета? Торопливость, с какой она заключила брак с юношей, по делу которого принято положительное решение, – может ли она нас успокоить?